Мы уезжали домой в одном направлении, и потому вместе отправились к автобусной остановке. Профессор жил дальше меня от института, но как он не догадался заходить за мной перед началом смены, я до сих пор не понимаю. И слава всем светилам науки, что подобная идея ни разу не приходила в его голову. Иначе я переехал бы в другой район и никому и никогда не говорил бы, где живу. И домой возвращался бы кругами, отрываясь от потенциальной слежки. Я понимаю: многие испытают мощный прилив гордости, если руководитель лично явится к ним домой и пригласит отработать очередную смену, но мне такой сервис и даром не нужен. На работу я предпочитаю ходить в одиночестве и раздумывать о планах на вечер или просто о жизни, но в присутствии рвущегося в бой и отдающего приказы начальства подобное невозможно. Зато во время обратного пути я с удовольствием могу поговорить о произошедшем в рабочее время - потому как окончательно проснусь к тому времени и буду готов свернуть горы.

Вот и сейчас, приближаясь к остановке, мы с профессором обсуждали случившееся в институте и гадали о событиях, приведших к появлению пустыни Хотро. Непонятно для чего, но катализатор создавали в огромных объемах. Нам, к примеру, понадобилось пять литров для уничтожения лестницы и превращения в песок земли до неизвестной глубины. Для превращения в пустыню огромной территории количество катализатора должно быть в несколько порядков больше. Но есть еще одна проблема: мало создать катализатор, нужно исхитриться его разбрызгать. Неужели специально ради такого дела создали стеклянный самолет или стеклянную корзину для воздушного шара? Но зачем? Для уничтожения родного края требуются крайне веские причины. Учитывая воинственность наших предков, рискну предположить: жители решили превратить родину в песок, не желая отдавать воинствующим чужакам ни пяди земли. Что ж… В таком случае, они своего добились: до сих пор ни один человек не поселился на территории погибшего государства. Хотя песок из пустыни давно уже используют в промышленных целях, но это другой вопрос.

Кстати, не знаю, как профессор, но я теперь при взгляде на любую кучку песка буду думать о том, что здесь пролили воссозданную нами жидкость. Не хватало еще стать параноиком на этой почве.

А все-таки жаль, что нам не суждено узнать о делах давно минувших дней. Нет, конечно, ученые немало выяснили о прошлом цивилизации благодаря сохранившимся книгам, но там нет ни строчки о катастрофе и планах превращения государства в мертвую пустыню.

Впрочем, в ближайшие дни для меня и профессора важнее другое: в понедельник мы явимся пред грозные очи начальства и поведаем неправдоподобную историю о том, почему в нашей лаборатории исчезли полы, в здании не хватает лестницы, а в подвале с избытком навалено песка. И от реакции начальства зависит наше дальнейшее пребывание в стенах института.

Надеюсь, руководство поверит нашим объяснениям и не потребует заново создать катализатор для подтверждения сказанного: на это уйдет еще два месяца, и, в итоге, я отправлюсь в отпуск как минимум с наступлением осенней слякоти - в самое что ни на есть подходящее время для отдыха на пляже и получения крепкого летнего загара.

Ну, не зверство ли?

– А знаешь, Томас, - сказал профессор. - Я тут подумал и вспомнил, что у катализатора нет названия. И пусть нас повысят - хоть с занесением в трудовую, хоть со свистом из института, - зато мы имеем полное право дать катализатору собственные имена. Пусть люди помнят о нас.

– И проклинают в случае новых аварий? - скептически заметил я. - Профессор, как вы можете думать о подобной чепухе в такое время? У меня еще не прошла дрожь после пережитого, а вам как будто безразличны недавние неприятности.

– Так, никто же не погиб, - заметил профессор. - Конечно, уборщиков удар хватит при виде лаборатории, но это не смертельно.

Вдалеке громыхнуло. Я обернулся - небо за нами затягивала темная туча.