- Какая красавица! Ах ты, обаяшка!

Вечером, рассказывая про события этого бурного дня Марку, я с торжеством продемонстрировала ему черный кожаный клок - Глашин трофей. Но муж не поддержал меня в моих скоропалительных выводах, а задумчиво произнес:

- Гм… Черная кожаная перчатка… А не кажется ли тебе, что она очень похожа на одну из тех, которые я надевал, когда учил Глашу уму-разуму?

Когда Глаша к нам попала с помойки, уже совершенно взрослой сложившейся собачьей личностью, к тому же сильно невротизированной, то она клыками и когтями отвоевывала себе место под солнцем. Так, например, она посчитала, что наш диван она может разделить со мной, кого она выбрала себе в качестве любимой хозяйки, но хозяину там не место. За территорию состоялась кровавая схватка, и Глаша было с позором выселена; оказалось, что она дерется, как дикий зверь, и единственным средством зашиты от ее острых зубов были толстые кожаные перчатки.

Через какое-то время все устаканилось, в нашей семье наступил мир, и перчатки в отношениях с ней больше не понадобились. Тем не менее еще долго раздавалось предупреждающее «ры» в тех случаях, когда Марк надевал эти столь ненавистные символы собачьего унижения.

- Может быть, ты и прав, - неуверенно прошептала я, почесывая героиню дня за ушами.

Но на самом деле я осталась при своем мнении и была убеждена, что Котову в припадке патологической ревности убил Степан Кочетков.

Глава 8

В понедельник, в двенадцать, а точнее - почти в час, сотрудники «Прикосновения» собрались в Останкино, в маленькой монтажной, которая была выделена в наше полное распоряжение и которую Синякова использовала вместо офиса с тех пор, как платить за отдельную контору стало накладно, то есть после незабвенного 17 августа. Пришли почти все, кроме Таисии, которая куда-то пропала - злые языки поговаривали, что тетка положила ее в очередной раз на лечение в наркологию, - и монтажера Светланы, подхватившей грипп. Присутствовал и Степан, с картинно перевязанной рукой, он вошел позже меня и, бросив в мою сторону угрюмый взгляд, протиснулся в самый дальний от меня угол. Впрочем, он был не одинок; Олег и Лена, явившиеся вместе, посмотрели на меня так холодно, что я поежилась, и демонстративно повернулись ко мне спиной.

Любовники держались за руки, в первый раз не скрывая на людях свои отношения. Я даже обрадовалась, когда ко мне подсели неразлучные дружки, Георгий Павлович с Виктором Алексеевичем, хотя в любое другое время меня такое соседство раздражало бы. Не привыкла я себя ощущать парией, однако же! А когда самой последней в монтажную влетела Оксана и подмигнула мне, я почувствовала себя почти счастливой.

Синякова, которую я едва ли не в первый раз видела с синяками под глазами, в полном соответствии с фамилией, кратко информировала нас о расписании предстоящих в эти две недели съемок.

Голос ее звучал совсем хрипло, будто она курила всю ночь напролет; впрочем, может, так оно и было. Она выглядела страшно расстроенной и будто потухла - иссяк источник внутренней энергии, который казался мне нескончаемым. Очень сухо она распределила между нами задачи на ближайшее будущее, а когда Виктор Алексеевич попытался, по своему обыкновению, побурчать, жалуясь на перегруженность, она кратко и холодно бросила:

- Тебя, Витя, здесь никто не держит.

Витя застыл с раскрытым ртом и выпученными глазами - так он был изумлен. Я тоже изумилась - до какого состояния должна была дойти Тамара, если она осмелилась наконец поставить на место своего подчиненного-бездельника!

- И вот что еще, - продолжала она, зажигая очередную сигарету.