Изменить размер шрифта - +
Ну и ореол человека, который регулярно появляется в эфире и которого видит вся страна, помогает обрести популярность, и вовсе не только среди представительниц слабого пола, на которую рассчитана наша передача. Если капитану Филонову, судя по всему, правилась именно я сама безо всякой телевизионной ауры, то на Манка действовала, скорее всего, моя эфирная харизма - с таким восторгом он принимал все, что было связано с волшебным миром телевидения. Впрочем, возможно, кто-то из неизвестных мне поклонников смотрит на меня отнюдь не с восхищением, а с жаждой крови…

Витая в облаках и в своих мыслях, за одним из крутых поворотов коридора я налетела на высокого мужчину и чуть не сшибла его с ног; так получилось, что я очутилась у него в объятиях, и его густая борода пощекотала мне лоб. Когда он меня отстранил от себя, выровнял и отпустил, то выяснилось, что это Глеб, муж Котовой. Даже при тусклом свете пыльных плафонов меня еще раз поразила красота его лица, настолько в русском стиле, что казалось, он сошел с картины Глазунова.

Впрочем, я никогда не была поклонницей творчества этого работающего под гения художника - его стиль кажется мне фальшивым и напыщенным. Столь же фальшив, очевидно, был и сам Глеб - даже если отвлечься от моих собственных впечатлений, у меня было на то свидетельство Оксаны. Впрочем, он принадлежал к богеме, а кто ж их разберет? Однако руки, поддержавшие меня, были очень сильны, отнюдь не как у хиляка, с которыми обычно ассоциировалась у меня профессия режиссера, но л, наверное, судила по нашим – не только Кочетков, но и Толь Толич в геркулесы не годился… Такие руки, если бы сжались на горле, легко могли бы задушить, даже без помощи пояса… О чем это я? Ведь доказано, что Овечкин в тот день, как и все предыдущие, пребывал в Питере и был занят на репетиции «Несчастья от много мудрости». Кстати, вот и тема для разговора, чтобы сгладить неловкость…

Я отступила на шаг и надела налицо смущенную улыбку:

- Извините… Нс ожидала увидеть вас здесь, думала, вы в Петербурге. Кстати, позвольте вас поздравить - я слышала, что премьера прошла очень успешно.

На самом деле я читала две заметки про этот последний шедевр Глеба: в одной говорилось о том, что это весьма оригинальное представление в духе постмодернизма и конструктивизма, свидетельствующее о недюжинном таланте режиссера-постановщика, о другой - что это нудный спектакль, в котором несчастные актеры тоскливо изображают черт знает что, но с потугой на заумь. Я, конечно же, больше верила второй рецензия, по держала свое мнение при себе.

- Спасибо. Действительно, успех был, но на что он мне теперь, когда нет Женечки?

Кстати, Агнесса, я рад, что случай столкнул нас, потому что… - тут он сделал паузу, будто не знал, как продолжить разговор на деликатную тему.

- Случай нас столкнул в буквальном смысле, и очень сильно, - пришла я ему на выручку

Он рассмеялся:

- Вы правы, но это было приятно. Я хотел бы сказать вам пару слов, если не возражаете.

- Отнюдь нет, но у меня, к сожалению, очень мало времени - через двадцать минут следующая съемка, а мне нужно еще переодеться и обновить грим.

- Я вас не задержу, - говорил он, приобняв меня за талию - совсем не нагло, а как бы для уверенности, что я больше ни на кого не наткнусь и удержусь на ногах, пока он рядом со мной, и направляя в сторону гардеробной. - Я и сам-то заглянул сюда на пару минут, только для того, чтобы забрать Женины вещи.

Шкафчик Котовой, как и мой, находился в комнате отдыха, и мы вместе туда вошли. Судя потому, как Глеб двигался и говорил, он был человеком насквозь театральным. Встав напротив зеркала в позе безутешного мужа - не сутулясь, лишь слегка опустив мощные плечи и бросив руки вдоль тела - он посмотрел на меня исподлобья, согнав с принявшего скорбное выражение лица даже слабое подобие улыбки, и проникновенным топом произнес:

- Я хочу извиниться перед вамп, Агнесса, за поведение всех членов своей семьи.

Быстрый переход