– Конечно, – продолжал Алкин. – Есть другие вселенные, не только наша. Собственно, из антропного принципа это следует однозначно. Есть множество, может, даже бесконечное число вселенных с другими законами природы, и наша такова не потому, что Бог приложил усилия, чтобы создать ее именно такой. Нет, просто в Большом взрыве возникло множество разных миров, и мы живем в этом, потому что условия здесь подобрались такие, какие нужно. Вы правы, Сара: есть среди множества вселенных, возникших в Большом взрыве, миры-фермионы и миры-бозоны. Фермионы – вселенные, где всякий класс явлений возникает в единственном варианте: один принцип звездной эволюции, один принцип образования планет, один-единственный разум на всю вселенную. А есть миры-бозоны, где могут сосуществовать и взаимодействовать разные законы природы, разные принципы устройства жизни, и разумов там множество, потому что их возникновению не мешают квантовые законы. Это удивительные миры, Сара! Немыслимое разнообразие форм, не то, что в нашей Вселенной!

– Я устала, – сказала Сара. Получилось не очень прилично, но Сара почему-то знала, что поступила правильно, и Алкин ее поймет, вот уже и понял, лицо его, сосредоточенное на том, чтобы правильно выразить мысль на все-таки не родном для него языке, прояснилось, Саре даже показалось, что разгладились складки в углах губ.

– О! – Алкин поднялся. – Как я мог… Простите, я всегда, когда увлекаюсь… А вы так внимательно и хорошо слушали, что я мог говорить до утра. Наверно, вам пора? Я вас задерживаю?

Тайлер не звонил, – подумала Сара. Неужели прошло слишком мало времени, хотя ей показалось, что уже глубокий вечер? Она посмотрела на часы, стоявшие на журнальном столике, простенький будильник за полшиллинга. Без четверти пять. Действительно, еще и часа не прошло, как они вошли, время будто растянулось. Теория относительности? Наверно. Слишком сильное здесь взаимное притяжение, вот время и замедлилось.

– Все это очень интересно, – неуверенно произнесла Сара, подумав, что, кроме физики, здесь было сказано еще что-то, важное для обоих. Что? Не вспоминалось. – Но какое отношение это имеет к бедняге Хэмлину? Мы ведь о нем говорили…

– Я хотел объяснить, – смущенно произнес Алкин. – Но если вы устали… Может, в другой раз?

На этот вопрос мог быть только один ответ: «Конечно, в другой раз как-нибудь», но Сара сказала:

– Нет. Я хочу знать, по пока ничего не понимаю!

– Хорошо, тогда я… – начал Алкин, и в этот момент в сумочке Сары зазвонил, наконец, телефон. Наконец? В иное время она так бы и подумала, но сейчас возникло раздражение, которого Сара не сумела скрыть, и Бакли (конечно, это был он) сразу почувствовал ее изменившееся настроение.

– Что-нибудь не в порядке? – его беспокойный голос был слышен Алкину, хотя он и не мог разобрать каждое слово.

– Все нормально, – Сара сосредоточилась, и голос зазвучал, как обычно, с интонациями, к которым Тайлер привык за время их знакомства. – Я ждала твоего звонка.

– Можешь ехать, – сообщил Бакли. – Пробки нет, да и погода замечательная после дождя. Только не торопись, дорога мокрая.

– Сейчас выезжаю.

– Поужинаем вместе, – это был не вопрос, а утверждение, и Алкин поджал губы – он и сам мог пригласить Сару в кафе, но не догадался вовремя. – Подъезжай к участку, я выйду.

– Хорошо, – согласилась Сара без энтузиазма, что было отмечено Алкиным.

– Мне действительно пора, – сказала Сара, бросив телефон в сумочку. – Но я не поняла вашей логики, Алекс, хотя и узнала много для себя нового.