– В пятый раз? – спросил Ранда. – Прости. Наверное, я его пропустил.

Уиллис ответил на его сарказм резким взглядом. Он не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне, но именно такой реакции и добивался Ранда.

– Сенатор, если бы не срочность, меня бы здесь не было, – сказал он. – Я знаю, что у вас хлопот полон рот, но уделите немного вашего драгоценного времени нашему маленькому, но очень важному делу.

Вместо ответа Уиллис лишь перенес пассивную агрессию на другой объект. Повернувшись к Бруксу, он смерил его взглядом:

– А это еще кто?

– Хьюстон Брукс, мой коллега, специалист по вопросам полой Земли.

Брукс сделал шаг вперед, наклонился над стойкой и протянул через нее руку с самодовольной улыбкой на лице. Ранда вздохнул про себя. Как он еще молод… Общению с людьми вроде сенатора Уиллиса ему еще учиться и учиться…

Уиллис даже не взглянул на Брукса, и тот так и остался неуклюже стоять с протянутой рукой. После неловкой заминки он шагнул назад и посмотрел на секретаршу. Та мимолетно улыбнулась.

– И сколько ему, пятнадцать? – спросил Уиллис.

– На самом деле мне двадцать два, – сказал Брукс. – Только закончил Йельский университет. Сейчас на стажировке.

Он оглянулся на Ранду в поисках поддержки, но тот только вздохнул и покачал головой. Все шло не так, совершенно не по плану. Ранда знал, что сенатор готов на все, лишь бы избежать встречи – в последний раз он ясно видел его спину в конце коридора, как раз когда секретарша на голубом глазу уверяла, будто он на конференции в Канаде, – однако упорство должно было оправдать себя. А Брукс вел себя как наивный юнец из какого-нибудь телесериала, что давало Уиллису все поводы выставить вон их обоих.

Но зато наивность Брукса, похоже, произвела впечатление на секретаршу. Она подчеркнуто избегала смотреть на него, а он даже и не знал, что это значит, что все ее внимание сосредоточено на нем.

Да, учиться ему еще и учиться.

– Прошу тебя, Эл, – сказал Ранда. – Ради старых добрых времен.

Сенатор тяжело вздохнул. Действительно, у них имелось общее прошлое, и сейчас оно на миг легло всем своим весом на широкие плечи сенатора. В последнее время эти двое общались лишь изредка, но они вместе учились в колледже, играли в футбол в одной команде, пили в одних и тех же барах и танцевали на одних и тех же вечеринках. Правда, всего год. Потом семья Ранды переехала в Южную Америку, и его тоже повлекла за собой экзотика Амазонки. Но ни один из них не мог отрицать всего, что они пережили вместе за этот год, и Ранда точно знал, что в глубине души сенатор, как и он сам, хранит о тех временах самые теплые воспоминания.

Однако одними этими воспоминаниями дело не ограничивалось. Были и другие – вызывающие стыд и чувство вины, а может, даже страх. Прежде Ранда ни разу не упоминал этих острых моментов их прошлого – ни словом, ни даже намеком. Но сенатор Уиллис знал, что они здесь, висят над головой, как спелые плоды, которые можно и сорвать, если возникнет нужда. Правда, возникнуть она могла только у Ранды. Его репутации откровения об употреблении наркотиков и участии в декадентских оргиях уже не могли бы повредить.

А вот сенатору было что терять.

Упоминание о «старых добрых временах» было тонким намеком на скелеты в шкафу сенатора и на тот факт, что у Ранды есть ключ от этого шкафа.

– Джейн? – спросил сенатор.

– У вас и в самом деле не так много времени, – ответила секретарша, раскрыв ежедневник на стойке и бросив на Ранду с Бруксом сердитый взгляд. – В самом деле.

– Мы будем кратки, – сказал Ранда, огибая стойку и направляясь к Уиллису, все еще стоявшему в дверях.