Посудина грохнулась на пол, и на светлом паркете разлилась коричневая лужа.

— Теперь нужно просить в комплекте и сахар, и кофе! — с укором сказала я режиссеру Славе, чье неожиданное появление стало причиной катаклизма. — А тебе придется сбегать за тряпкой и вытереть пол!

— Минут через пять, хорошо? — кротко, но на редкость зловещим тоном отозвался Славик, маниакально блестя очками. — Тут еще сейчас потекут реки крови! Так что я эту твою лужу осушу потом заодно с ними.

Мне стало интересно, что вызвало такой приступ кровожадности у обычно добродушного Славы. Я даже забыла поднять с пола свою кружку. Сунулась в студию и увидела у синей стены, на экране телевизора превращающейся в живую картинку, смущенную Наташу со школьной указкой в руках.

Я глянула на часы: все правильно, только что закончился выпуск метеопрогноза, единственной нашей программы в утреннем прямом эфире.

— Что случилось? — поинтересовалась я.

— Случилось то, что она хохотала! — обвиняюще вскричал Славик, выныривая из-за моего плеча. — Причем дважды! И оба раза — в самой середине основного рекламного текста!

— Этого не может быть, — примирительно заметила я. — Середина у чего бы то ни было всего одна, так что точно посреди рекламного текста она могла хохотать только один раз.

— А ты ее не защищай! — Славик протиснулся мимо меня в студию и забегал кругами вокруг камеры на штативе.

Оператор Алеша, методично сматывающий шнуры, посмотрел на возбужденного режиссера с неодобрением. Дождавшись, пока Слава в очередной раз пробежит мимо него, Алеша ловко подставил ему ножку.

Шестипудовый Слава ласточкой полетел в дальний угол, занятый студийной выгородкой программы «Будем здоровы!». С магнитной доски вперемежку с ненадежным крепежом посыпались бумажные полоски с названиями рубрик. Взбешенный Слава отмахивался от них, как от назойливых мух.

— Пациент скорее жив, чем мертв, — прокомментировал Алеша.

Режиссер снял с плеча листочек с надписью «Берегите нервы!» и возмущенно засопел, готовясь вновь взорваться.

Короткой паузой воспользовалась Наташа.

— Саша, верни суфлера, — поднеся к губам снятую было с лацкана радиопетличку, попросила она.

Видеоинженер в аппаратной за стеклом кивнул и потянулся к пульту.

— Посмотри, — Наташа привлекла мое внимание к монитору.

Я всмотрелась в череду бегущих буковок и засмеялась. Потом захохотала в голос.

— Два раза, — с нескрываемым удовлетворением констатировал Алеша и посмотрел на Славу.

— Славик! Ты сам-то этот текст читал? — я обернулась к режиссеру, выбирающемуся из угла, как разъяренный гризли из берлоги.

— Нет! Но я его писал! — Слава остановился посреди студии, выхватил из нагрудного кармана бумажный листок и с выражением прочитал: — Дорогие друзья, турфирма «В добрый путь!» приглашает вас своими глазами увидеть увитые плющом руины древнегреческих храмов. Размещение на выбор: в комфортабельных отелях на побережье или на уединенных виллах в горах!

И он остро сверкнул окулярами в Наташину сторону:

— Что здесь смешного? Нормальный рекламный текст!

— Нормально дебильный, — кивнула я. — А телетекст суфлеру кто набивал? Макс? Тогда и претензии не к Наташе, а к нему! Ты посмотри, он же умудрился сделать в твоем тексте две орфографические ошибки, да какие! Слово «виллы» с одной буквой «эл» и руины, увитые не плющом, а плюшем! Ты представляешь себе эту картину? Уединенные вилы в горах, увитые плюшем?

Слава задумчиво скосил глаза в угол с разоренной выгородкой медицинской программы и через мгновение неуверенно хохотнул — раз, другой…

— Что и требовалось доказать! — удовлетворенно кивнув, я покинула студию.