— Не представляю, где тебя можно скрыть, чтобы ни у кого из-за тебя неприятностей не было, — сказал он.

— Я на даче спрячусь, — решился обратиться к нему мальчишка. — У нас в Комарово. Я всегда там кантуюсь, когда отчим пьет. И не найдет никто, вы не бойтесь. Даже мать не знает, что я там часто бываю.

Похоже, Хиппа был не в восторге от такой идеи, но, вероятно, ничего другого он придумать не сумел. Он разобрал с мальчишкой маршрут, по которому тот доберется до Комарово. Оговорил с ним детали зимовки и, хмурясь, пошел провожать его на лестницу. Вернулся он озабоченный до невозможности.

— Добрые дела наказуемы и расплата за них неминуема, — изрек он, — Хочешь выжить, научись никого и никогда не жалеть.

— Не убивать же его было, — попытался я утешить Хиппу. — Ты поступил, как любой бы нормальный человек сделал.

— То-то и оно, что по инструкции я обязан был его убить. А спасать, когда он тонул, было совсем глупо.

— По какой инструкции? — спросил я.

Но Хиппа, казалось, пропустил мой вопрос мимо ушей.

— Объясни мне хоть что-нибудь, — сказал я. — Я ничего вообще не понимаю. Кто ты? Почему ты обо мне заботишься? Мы встретились случайно или ты нарочно меня нашел? Что за чертова инструкция, о которой ты говорил? Кто такие защитники? Откуда ты знаешь, что меня зовут Скиталец? Почему у тебя столько оружия? Почему я до сих пор не догадывался, кто ты такой? Что это была за трубка, которую ты мне подарил? И зачем? Ты знал, что у меня будут неприятности, кто тебе об этом сказал? Как ты связан с Ветром? Что ты знаешь о его смерти? Что ты знаешь о Конкурсе? Ты сам по себе или как?

— Сколько, однако, вопросов, — хмыкнул Хиппа. — А отвечать мы на них будем на сладкое. А первым блюдом будет сон. А вторым блюдом будет перевязка. И никаких разговоров до этого не будет. Поворачивайся на бок, Скиталец, и спи.

Я хотел возразить, но понял, что это бессмысленно. Закрыл глаза и провалился в сон.

ЧАСТЬ СОРОК ПЕРВАЯ

На этот раз я проспал, вероятно, несколько дольше — за окном начинало темнеть. Хиппа обрабатывал пенистым аэрозолем бедро кавказки. Бросив взгляд на меня, он увидел, что я проснулся.

— А ты храпун, оказывается, — заметил он мне. — Даже Найду напугал. Молодец-молодец, хорошая собака, — похлопал он кавказку по холке. — Повезло некоторым, что у меня такая замечательная псина. Не будь ее, плавать тебе сейчас в Финском заливе. Кавказец — это, знаешь ли, такая порода, у которой навыки борьбы с группой в крови заложены. Один пес в одиночку способен отогнать стаю волков, а про то, чтобы отару сбить в кучу, об этом уже речь не идет. Умная, хорошая, сильная собака. Если когда нападет, старайся упасть и не шевелиться — единственный шанс выжить. Не то — кранты. Ну так что — готов к перевязке?

Хиппа закончил возиться с собакой, помог мне дойти до стола — в глазах моих всё двоилось и плыло, и сам бы я вряд ли справился с трехметровым вояжем по комнате, снял бинты, промыл рану, обработал тем же, что и собаку, аэрозолем, как он сказал, тканевосстанавливающим, и заново забинтовал. Я обратил внимание, что баллончик аэрозоля явно предназначен не для людей — на нем была нарисована собака. Ты уверен, что этим можно людей лечить? — спросил я. — Это же ветеринарное средство. Все-таки, у нас с собаками кровь сильно различается.

— Не умничал бы ты слишком, — проворчал Хиппа, — не ты первый, не ты послед… — он не договорил до конца фразу и быстро посмотрел на меня — заметил ли я? Я заметил.