-  Ты обижен? - спросил Флавиан.

    -  Да, но не на тебя, - ответил он угрюмо. - Свои претензии я выскажу Совету.

    Флавиан посмотрел на настенные часы, а затем на стол, где стоял кувшин с вином и три пустых бокала, оставшихся после посещения Иштвана и Волчека. Не спрашивая согласия, он наполнил два бокала вином, один взял себе, а другой пододвинул к Стэну. Тот кивком поблагодарил его и сделал небольшой глоток.

    -  Два часа по златоварскому, это без десяти час по мышковицкому, - заметил Флавиан. - Значит, если послание не шутка, то минут через сорок мы встретимся с двенадцатью новоявленными апостолами.

    -  Возможно, - согласился Стэн.

    Он уже перестал злиться, но продолжал хранить на лице кислую мину в надежде отсрочить начало серьёзного разговора. Впрочем, это оказалось излишним. После недолгих раздумий Флавиан произнёс:

    -  Я полагаю, нам следует обождать, пока не прояснится это дело с Советом. Возможно, его члены согласны со мной, и мы вместе убедим тебя в моей правоте.

    Стэн снова кивнул, а Флавиан между тем продолжал:

    -  Но есть один вопрос, который мне хотелось бы решить прямо сейчас. Ибрии нужна королева. Я уже могу отправлять официальное посольство?

    -  Увы, - вздохнул Стэн, - не можешь.

    Бокал замер у самых губ Флавиана.

    -  Почему? Что случилось?

    Стэну хотелось ответить с мрачной иронией: «Я и сам не прочь заполучить Марику», - но он сдержался. Желание Флавиана жениться на Марике было продиктовано не только и даже не столько политическими соображениями, сколько нежными чувствами, которые он испытывал к ней уже много лет. Ещё тринадцатилетним подростком он влюбился в прелестную восьмилетнюю девочку и твёрдо решил, что в будущем она станет его женой. Если бы не эгоизм Стэна, который отчаянно не хотел расставаться с сестрой, они бы поженились после первых же месячных у Марики - это было в порядке вещей в Ибрии, да и на юге Гаалосага практиковалось довольно часто, - и, скорее всего, жили бы сейчас в любви и согласии. А так… Стэн почувствовал угрызения совести: возможно, именно его упрямство толкнуло Марику в объятия другого мужчины…

    «Найду и прикончу подлеца!» - гневно подумал он, а вслух сказал:

    -  Видишь ли, Флавиан, с некоторых пор Марика вбила себе в голову, что мы себе же во вред пренебрегаем заветом предков не вступать в брак с членами нашего рода. И знаешь, в определённом смысле она права. Сам посуди: через сто лет после смерти Коннора-прародителя в мире насчитывалось полторы сотни его потомков, ещё через сто лет их было около тысячи, а за последние семьдесят лет наша численность возросла лишь в три раза. Теперь мужчины-Конноры предпочитают брать в жёны женщин из Конноров и, как следствие…

    Флавиан с такой силой поставил бокал, что чуть не разбил его вдребезги. Вино расплескалось по столу, а на рукаве светло-голубого королевского камзола появилось несколько красных, как кровь, пятен.

    -  Короче, Стэнислав, - жёстко промолвил он. - Получив известие о смерти Михайла, ты решил попридержать Марику в девицах. Авось получится завоевать голоса на Конклаве, пообещав одним князьям руку сестры, а других соблазнив тем, что их дочери могут стать королевами. - Он понурился. - Я тебя понимаю и не осуждаю.

    Стэн с искренним негодованием фыркнул:

    -  Не говори глупостей! Ты же прекрасно понимаешь, что это ерунда. Если бы каждый неженатый князь, имеющий незамужнюю сестру… Тьфу! - он даже в сердцах сплюнул.