|
Она развелась с первым мужем. Стала вашей женой. Прелестная женщина! И я уверен, добрая. Иногда в душе ее разгорался огонь и толкал ее на необъяснимые поступки. Я уверен, что она последовала за Жаном не из-за его угроз. Она хотела просить у него прощения. В первый день, укрывшись в конюшне, где стоит неистребимый запах, ей, наверное, было приятно сознавать, что она искупает свою вину. То же испытывала она на суде, когда кричала, что поедет за мужем в Гвиану. Бывают такие прелестные существа, у которых первый порыв души - от доброты. Они сотканы из добрых намерений. Но только жизнь с ее низостями и компромиссами оказывается сильнее. Мегрэ говорил с воодушевлением, но не переставая прислушиваться к звукам, доносившимся из конюшни. И следил за движением судов, входивших в шлюз или выходивших из него. Полковник стоял перед ним с поникшей головой. Потом он поднял ее и впервые за все время посмотрел на Мегрэ с очевидной симпатией, может быть, даже со сдержанным волнением. - Пойдемте выпьем, - предложил он, указывая на яхту. Люкас стоял в стороне. - Вы дадите мне знать, - бросил ему комиссар. Они понимали друг друга с полуслова. Инспектор остался бродить вокруг конюшни. "Южный Крест" был в порядке, как будто ничего не произошло. В каюте на переборках из красного дерева - ни пылинки. На столе бутылка виски, сифон и стаканы. - Оставайтесь на палубе, Владимир. В отношении Мегрэ к обитателям яхты появилась теплота. Сейчас он пришел на "Южный Крест" не затем только, чтобы окончательно приблизиться к правде. Сам он был теперь не так напорист и груб, как в первый раз. И полковник обращался с ним так, как недавно с г-ном Клерфонтеном де Ланьи. - Он скоро умрет, правда? - С минуты на минуту. Он и сам знает об этом со вчерашнего дня. Из сифона с шипением брызнула газировка. Сэр Лэмпсон торжественно произнес: - Ваше здоровье! И Мегрэ выпил с не меньшим удовольствием, чем хозяин яхты. - Почему он ушел из больницы? Разговор шел в замедленном темпе. Прежде чем ответить, комиссар огляделся, примечая в каюте малейшие детали. - Потому что... Пока он искал нужные слова, полковник уже наполнил бокалы. - Человек, порвавший все нити, связывавшие его с прошлым, со своим прежним "я"... Должен же он привязаться к чему-нибудь! У него была его конюшня, царивший там запах, лошади, горячий кофе, который он глотал в три часа утра, а потом шел с лошадьми до самого вечера. Это был его мир, его нора, полная животного тепла. Мегрэ в упор посмотрел на полковника. Тот отвернулся. Комиссар взял свой стакан и добавил: - Бывают разные норы. Иные пахнут виски, одеколоном, женщинами. В них гоняют пластинки и... Мегрэ замолчал и выпил. Когда он поднял голову, сэр Лэмпсон уже успел осушить третий стакан и теперь, глядя на гостя мутными большими глазами, протягивал ему бутылку. - Спасибо, довольно, - запротестовал Мегрэ. - Прошу вас... Мне это нужно. Полковник посмотрел на Мегрэ дружески, почти ласково. - Моя жена... И Вилли... И тут острая боль пронзила сердце комиссара. Разве сэр Лэмпсон не был так же одинок и растерян, как Жан, умирающий в своей конюшне? А ведь рядом с коноводом его лошади и матерински пекущаяся о нем бельгийка. |
