Фрэнсис Брет Гарт. Консепсьон де Аргельо
I
Средь холмов от моря близко — крепость странная на вид, Здесь обитель францисканцев память о былом хранит. Их патрон отцом вдруг крестным городу чужому стал, - Ангел ликом здесь чудесным с ветвью золотой сиял. Древние гербы, трофеи безвозвратно сметены, Флаг чужой парит здесь, рея над камнями старины. Бреши и рубцы осады, на стенах их много тут, Только на мгновенье взгляды любопытных привлекут. Нить чудесно-золотую лишь любовь вплести могла В ткань суровую, простую, — та любовь не умерла. Лишь любовь та неизменно оживляет и сейчас Эти сумрачные стены, — слушайте о ней рассказ.
II
Здесь когда-то граф Резанов, русского царя посол, Возле амбразур у пушек важную беседу вёл. О политике с властями завязал он разговор, Обсуждая вместе с ними о Союзе договор. Там с испанским комендантом дочь красавица была, Граф с ней говорил приватно про сердечные дела. Обсудили все условья, пункт за пунктом, всё подряд, И закончилось Любовью то, что начал Дипломат. Мирный договор удачный граф с властями завершил, Как и свой любовный брачный, и на север поспешил. Обручённые простились на рассвете у скалы, В путь чрез океан пустились смело Русские Орлы.
III
Возле амбразур у пушек ожидали, вдаль смотря, Что жених-посол вернётся к ним с ответом от царя. День за днём дул с моря ветер в амбразуры, в щели скал, День за днём пустынно-светел Тихий океан сверкал. Шли недели, и белела дюн песчаных полоса, Шли недели, и темнела даль, одетая в леса. Но дожди вдруг ветер свежий с юго-запада принёс, Зацвело всё побережье, отгремели громы гроз. Изменяется погода, летом — сушь, дожди — весной. Расцветает всё полгода, а полгода — пыль да зной. Только не приходят вести, писем из чужой земли Коменданту и невесте не привозят корабли. Иногда она в печали слышала безгласный зов. "Он придёт", — цветы шептали, "Никогда", — неслось с холмов. Как живой он к ней являлся в плеске тихом волн морских. Если ж океан вздымался — исчезал её жених. И она за ним стремилась, и бледнела смуглость щёк, Меж ресниц слеза таилась, а в глазах — немой упрёк. И дрожали с укоризной губы, лепестков нежней, И морщинкою капризной хмурился излом бровей. Подле пушек в амбразурах комендант, суров и строг, Мудростью пословиц старых дочку утешал, как мог. Много их ещё от предков он хранил в душе своей, Камни самоцветов редких нёс поток его речей: "Всадника ждать на стоянке, — надо терпеливым быть", "Обессилевшей служанке трудно будет масло сбить", "Тот, кто мёд себе сбирает, мух немало привлечёт", "Мельника лишь время смелет", "Видит в темноте и крот", "Сын алькальда не боится наказанья и суда", Ведь у графа есть причины, объяснит он сам тогда". И пословицами густо пересыпанная речь, Изменив тон, начинала по-кастильски плавно течь. Снова «Конча», "Кончитита" и «Кончита» без конца Стали звучно повторяться в речи ласковой отца. |
