|
Он был хорошим человеком, может ошибался, может быть, когда-нибудь злил тебя, но он никогда не держал на людей зла и если мог, то помогал им. Прости его, господи! Филипп работал без устали целый день. Он выкопал глубокую яму под старым деревом. Марселя завернули в его кожаный плащ и опустили в землю. Женщины плакали, а Филипп держал себя в руках. Он принес из дому Библию, старую, с пожелтевшими страницами, ту, по которой отец учил его читать, развернул и прочел отходную молитву. Едва смолк его голос, как из конюшни послышалось тревожное, похожее на плач ржание лошади. Филипп вздрогнул. - Это конь Марселя, - сказал он и зашагал через весь двор к конюшне. Он выпустил лошадь и та сразу же бросилась к разверстой могиле. Она бегала вокруг женщин, заглядывала в темную глубину, где лежал ее хозяин, и жалобно ржала. От этого ржания слезы сами катились по щекам людей. - Уведи ее, Филипп, - сказала Этель, - ее ржание разрывает мое сердце. Филипп хотел поймать лошадь, но та отбежала и стала носиться по двору. Она далась в руки только Констанции. Девушка отвела ее в конюшню и вернулась только тогда, когда закрыла ворота.Этель взяла горсть влажной красноватой земли и бросила в яму. Ее движение повторили Констанция, Лилиан и Филипп. - Идите, идите в дом, я зарою могилу сам, - сказал Филипп ивзялся за лопату. Он работал не останавливаясь, и вскоре под старым деревом появился холм свежей земли. Филипп взял крест и поставил его уизголовья. А затем написал на желтой струганой древесине имя своегородственника.Буквы краснели, как будто были написаны свежей кровью, они буквально кровоточили на свежей древес они были похожи на рваные раны. Когда Филипп вернулся в дом, на столе стояли бутиль с вином и глиняные чашки. - Помянем Марселя, он был хорошим человеком сказала Этель, разливая вино. Все выпили молча и стоя. - Как же, мама, мы теперь будем? - спросила Лилиан. - Они вернутся, - ответила Этель. - Да, да, они придут, - в голосе Констанции было что-то странное, она чувствовала себя виноватой за то, что удержала Филиппа, когда он был уже готов убить Виктора Реньяра. - Они вернутся и начнется что-то страшное. Пощады не будет ни для кого. - Я убью его во второй раз, - прошептал Филипп, сжимая кулаки. - Надо собрать все оружие, мама, и будем готовиться к бою. Женщины разошлись по дому, собирая разбросанные повсюду ружья и пистолеты.Филипп осмотрел оружие. - Что ж, будем снова отливать пули. Ведь нам ничего больше неостается, нам никто не поможет, если мы не поможем себе сами. - Да, сын, ты прав, - вскинула голову Этель, - мы можем рассчитывать только на свои собственные силы да на то, что нас защитит бог. Констанция прижала руку к груди и вдруг послышался далекий конский топот. Филипп огляделся, схватил ружье и бросился к двери. Женщины замерли на своих местах, понимая, что сейчас начнется что-то страшное. Лилиан взбежала на второй этаж и оттуда раздался ее радостный крик. - Мама! Констанция! Филипп! Это не Реньяры, это королевские солдаты! Я вижу их яркие мундиры. Солдат много, большой отряд!Мама! Мама! Это солдаты! Все оживились и бросились на улицу.Всадники ехали рысью, дорога проходила у самого дома, и Филипп, сбежав с холма, застыл на обочине. - Господин офицер! Солдаты! Заезжайте к нам в дом, мы приглашаем вас, у нас есть хорошее вино! Есть еда, мы накормим васи ваших лошадей, вы сможете отдохнуть. |
