|
- К черту! К дьяволу! К дьяволу все условности, - шептал король. - Мне все надоело, моя пытка уже становится невыносимой. Мое сердце разрывается от боли. Я не могу на все это смотреть, не могу слышать ее голос, ощущать запах ее тела. Я не могу даже покинуть этот Двор и стою здесь, как часовой. А она в это время, возможно, целуется со своим мужем, клянется ему в любви, а он, будто бы ни о чем не догадываясь, обещает ей как можно скорее вернуться из Испании, с честью выполнив мое поручение. Боже, боже мой! До чего я дошел! Король сердито топнул каблуком в мостовую и вдруг сорвался с места, подбежал к карете, но вместо того чтобы сесть в карету, вскочил на козлы, столкнув кучера и, щелкнув длинным кнутом, резко дернул вожжи, кони рванули с места так сильно, что лакей, стоявший на запятках, не удержался и свалился на землю. - Пошли! Пошли! - кричал король Витторио, щелкая кнутом. Карета с грохотом мчалась по ночным улицам Турина. - Вперед! Вперед! Что вы тянетесь, как мертвые? - вопил король, хотя лошади неслись изо всех сил. И только чудо спасало короля Витторио от того, чтобы он не разбился. Мелькали столбы с чадящими фонарями, здания дворцов, площади. Испуганные прохожие шарахались в стороны, прижимаясь к стенам. Ночной дозор хотел было задержать бешено мчащуюся карету, но кто-то из солдат успел заметить герб и на всю улицузакричал: - Дорогу королю! Это королевская карета! Офицеры вытянулись, отдавая честь и испуганно переглянулись. - Куда это он так мчится? Наверное, в Леруа, эта дорога ведет туда. - Да-да, это дорога в Леруа. По-моему, король сидит на козлах, - сказал высокий офицер. - Ты что? Этого не может быть, - заспорил другой. - Король сидел в карете, я видел его профиль. - Оставь, разве можно что-нибудь рассмотреть внутри, когда карета несется с такой сумасшедшей скоростью! - Да-да, так недолго и разбиться. В конце улицы слышался грохот, цокот копыт и неистовый крик: - Скорей! Скорей! Грохот быстро удалялся. Офицеры вновь переглянулись, поправили шпаги, мушкеты и неторопливо двинулись по улице в сторону королевского дворца. А Арман и Констанция, даже услышав грохот отъезжающей кареты и возгласы короля, не разжали объятий. Они стояли, прижавшись друг к другу, Арман положил свою голову на плечо Констанции и тихо шептал ей на ухо. - Не беспокойся, дорогая, я очень скоро вернусь и все будет хорошо. Вот увидишь, не пройдет и месяца, как я буду в Турине. Мы будем вместе и, может быть, если ничего не помешает, уедем вместе в Париж. А если ты хочешь, то поедем в твое имение в Мато. Хочешь? - Да, да, Арман. Я хочу как можно скорее уехать отсюда. Мне страшно, страшно, по-настоящему страшно. И не только за себя, но и за тебя, за нашего малыша. - Да нет же, Констанция, не стоит так беспокоиться. Ведь я оставляю тебя не одну. Здесь моя мать, мой дворец. Так что ты, дорогая, будешь в полной безопасности. - Мне, Арман, очень хотелось бы в это верить. - Мне кажется, дорогая, что ты вбила в свою голову все эти страхи. Твое воображение мешает тебе жить. - Какие страхи? Арман, - воскликнула Констанция, отстраняясь от мужа, - это не страхи, я просто физически ощущаю, как король пожирает меня глазами. Физически, кожей, сердцем, душой... - Нет, нет, Констанция, успокойся. Все это далеко не так. Наш король не такой ужасный человек, как ты думаешь. |
