— Я перетащил тебя в реанимокамеру ночью и заблокировал дверь. Это был маленький шанс на то, что ты очнешься и начнешь сопротивляться смерти, — шепнул мой муж.

— Или что ты, не выходя из комы, умрешь, — возразил Нум, который, похоже, был не согласен с действиями брата.

— Я хоть что-то сделал! — взревел мой мужчина. — А вы только смотрели, как она угасает.

— Успокойся, Лэксар, — Нум примирительно развел руками, — я уже понял, что ты прав, потом поговорим об этом. А сейчас неси ее сюда, нужно взять кровь на анализ и измерить уровень облучения.

Тоскливо взглянув на аппарат, вздохнула. Меньше всего мне сейчас хотелось, чтобы в меня тыкали пусть и тонкими, но все же иголками. Лэксар поднялся и не спеша понес меня на очередную порцию пыток. Усевшись вместе со мною на стул, муж протянул мою руку вперед и вставил ее в какое-то кольцо. Толстый прозрачный браслет защелкнулся на моем запястье. Что-то зашипело, щелкнуло, и я почувствовала укол, словно пчела ужалила, уж это ощущение я хорошо знаю, не один год практиковалась в марсианских теплицах, где насекомых куча мала и все жалящие. Вокруг укола стремительно разрасталась пульсирующая боль, создавалось впечатление, что этот анализатор раскалился и опалил кожу.

— Больно, — взвизгнула я, — жжется же.

Нум недоуменно взглянул на мою руку, подергал браслет и пожал плечами.

— Нет, Астра, все нормально, — проворчал он. — Сейчас кровь возьму на анализ и все.

Между тем жжение нарастало, будто руку мою в пламя сунули.

— Да снимите это, — не дожидаясь помощи, я сама, чуть ли не рыдая, принялась стягивать это странное кольцо-браслет с руки. — Уберите, больно очень.

На выручку мне пришел Лэксар, нажав большую фиолетовую кнопку на панели управления аппаратом, он с силой стянул с меня эластичный браслет, в котором уже плескалась моя кровь для анализа. Отбросив его в сторону, он осторожно коснулся моего запястья. Оно казалось обожженным, кое-где кожа сильно покраснела и слезла, а местами обозначились и волдыри. Все это жутко зудело и чесалось.

— Да, что у вас за садистские методы лечения! — взвыла я, глядя на свою руку. — Да, я лучше сама по стариночке отлежусь, чем вы меня тут угробите своими реанимокамерами и анализами. Нельзя было просто кровь взять шприцом-колбой, мало мне и без вас травм.

Моя рука на глазах опухала, волдыри надувались, а в местах, где не стало кожи, выступила сукровица. Зуд нарастал, я аккуратно пальцем пыталась почесать запястье в местах, где хоть кожный покров сохранился, но стоило мне чуть нажать, как тонкая кожица собралась гармошкой и образовалась новая язва.

Не выдержав такой боли, я тихо заплакала.

Лэксар соскочил с места и, осторожно усадив меня, баюкающую свою руку на стул, ринулся к стеллажам. Нум тем временем, вообще, не обращал на несчастную пациентку внимания. Он подобрал браслет и изучал мою кровь, оставшуюся в нем.

— Ничего не понимаю, — сокрушенно жаловался он, — откуда у тебя такая агрессивная аллергическая реакция. Это же простой остужающий гель.

— Не знаю, — буркнула я, — меня как-то раньше не лечили в больницах.

— А медкарта у тебя есть, Астра? — допытывался Нум.

— Да ничего у меня нет, я же сказала, не посещала я ваших больниц. Мама дома лечила, а в Академии я ни разу даже не простыла. Так что не хожу я по врачам, — огрызнулась сквозь слезы я, — и к тебе больше не приду, здоровье дороже.