— Это же все для нас! Это были бы наши деньги!

Своими неосторожными движениями противники раскачали покореженные машины, и те стали сползать в пропасть. Одними из последних слов Быстреца были:

— Как ты мог? Ведь ты меня создал!

На что Султанов возразил:

— Это была коньюктура.

Быстрец протянул руку и крикнул:

— Руку! Давай руку!

Султанов только покачал головой, после чего машины со страшным шумом рухнули в пропасть. Приехавший на место драмы Сорокин застал только толпу больных, стоящих на обрыве и глазеющих на море, которого почти никто из них не видел. Отстранив бросившуюся навстречу Светлану и не замечая скулящего на земле Лазаря, которого в кровь расцарапала Галка, Сорокин подошел и увидел лежащий далеко внизу разбитый автобус. Ему стало нечем дышать, и он рванул на себе рубаху.

— А знаешь, как я начну свою новую книжку? — неожиданно услышал он и едва не умер во второй раз за короткий промежуток.

Султанов сидел на прогретой солнцем земле, блаженно растирая покрытые мозолями ноги.

— Как? — спросил Сорокин, опускаясь перед ним на колени.

— "Павел Султанов мечтал разбогатеть", — Пашка захохотал.

На какое-то мгновение Сорокину почудился горячечный голубой блеск в глазах. Но, нет. Это отсвечивало синевой чистое небо.

P.S. На следующее утро полковника Колесникова застал внеурочный звонок начальства. Генерал Крутохвостов лично поздравил его с удачным завершением операции и извинился, что так и не смог предоставить ему обещанного человека из областного управления.

— Сам понимаешь, полковник, им в области не до нас!