Убиты тридцать два человека. Двое раненых в критическом состоянии и вряд ли выживут. Шестеро не смогли присутствовать по состоянию здоровья. Один просто не мог сделать это в то время... и один был очень занят в Майами.

Шелби остановился, задумался, выпил и подошел к бару за новой порцией. С минуту он всматривался в свое отражение в зеркале. Возможно ли...

Папа Менес старел и, хотя являлся официальным главой семьи, у него уже не было стальной хватки, единоличной власти, которые были у него раньше. Приходили новые люди и заполняли правление, заключали союзы, грызлись за власть и старались вытолкнуть тех, кто ввел их туда. Не раз и не два возникали слухи о том, что Менес должен уйти. Он возражал против слишком многих их дел, а они терпеть не могли вмешательства. Они лишь ждали случая.

Что ж, он, Марк Шелби, дал им такую возможность. А буквально перед взрывом Джерри Дэйс проговорил ему по телефону закодированное послание о том, что Папу Менеса решили исключить. Вся беда в том, что старые тигры умирают неохотно. Они уже не столь энергичны, не столь сильны, но за долгие годы набрались опыта, развили свои природные инстинкты и в любое время могли убить новичка, бросившего им вызов.

А Папа Менес, конечно же, тигр. Черт побери, он все знал! У него есть свои каналы связи со всеми районами и он не из тех, кто может легко отказаться от задуманного. Он живуч и хитер, как все старые тигры джунглей. Нанести сокрушительный удар, подобный чикагскому взрыву, когда его хотели прижать — это как раз в его стиле.

Но... возможно ли это?

Если это так, то, следовательно, Папа стоял и за остальными убийствами. Он готовился реорганизовать все по-новому, а этого организация опасалась всегда. Шелби вспомнил былые времена. Подобное было в начале сороковых годов, но Папа тогда еще не был Папой. Он был просто человеком, тигром, который все забирал и ничего не давал.

Скривив губы в усмешке, Марк Шелби долго пил. Итак, старик решил все сохранить для себя. Дьявол!

Полиция должна получить некоторые, относящиеся к взрыву подробности, которые он собирал и хранил в течение стольких лет. Папа Менес станет железным кандидатом на пожизненное заключение в федеральной тюрьме, если только не пойдет на немедленное отречение от власти, приказ о котором издаст горстка уцелевших глав семей.

— Бедный Папа, — пробормотал Шелби. — Все сделал и ничего не знает. Черт с ними! Теперь почти всех убрали, и он, Шелби, сидит, как король. Он один знает жизненно важные детали сложного механизма организации, и если кто-нибудь проявит недовольство, есть подробности, с помощью которых они выпадут из строя прямиком в безымянную могилу или в камеру усиленного режима.

Шелби допил и подмигнул своему отражению в зеркале. Он чувствовал себя отлично. Он все рассчитал и ошибки быть не должно. Он хотел налить еще, но отодвинул стакан и заткнул бутылку пробкой. Выпивка — последнее дело, когда такой праздник. Что он хотел, так это рослую блондинку. Когда он одержит победу, то, пожалуй, скажет ей, кто он на самом деле, и введет ее в свой дом, где они будут жить так, как он давно мечтал и хотел.

Шелби потянулся к телефону, чтобы позвонить Хельге, но замер, едва палец коснулся диска. В такую «жару» за всеми следят особенно зорко. Пусть Хельга попостится несколько дней, пока все уляжется. Он протянул руку к бутылке, выпил еще стакан, потом еще один и уселся, думая о том, когда позвонит Малютке Ричарду. До сих пор ничего не слышно о том, что они сделали с Шатси — взяли или убили. Со склада никаких новостей, но скоро они должны позвонить. Остается только ждать. Он всегда ощущал подавленность, когда инициатива принадлежала не ему.

Приняв решение, Папа Менес все устроил за каких-то полчаса.