— Я вижу, что тебе пятнадцати нету, — вступил в разговор молодой, — Зато к весне будет. А значит, ты годен к воинскому призыву. Я правильно говорю, отец?

— Все верно, Мегул. И волчонок тоже об этом знает, только прикидывается, — старый Лис сверлил Акимку колючим взглядом, — То-то, он бежал от самого Невина так, что пятки сверкали. Ну, да ничего, от нас еще ни один Волк не уходил. Ну-ка, Мегул, опутай его.

Мегул спешился, завел Акимке руки за спину, ловко накинул на запястья ремешок и затянул.

— Готово, отец. Давай Фидола кликать, да поехали, а то до утра из этого леса не выберемся.

— Эй, Фидол! — закричал он в сторону реки, — Ты где там застрял? Мы волчонка взяли уже.

— Эк, ты быстрый, — осадил Мегула старый Лис, — Надо коням отдых дать. Они у нас с утра без продыху по лесам мимо троп скачут. Вон и теплушка есть. Здесь переночуем, а поутру тронемся.

У Васьки от этих слов внутри все обмерло. Как только Лисы сюда зайдут, его тут же почуют. Но тут Мегул заспорил с отцом, подав ему сумасшедшую надежду на спасение:

— Да ты что, отец. Я в эту волчью нору не полезу. Мы тут за ночь псиной так провоняем, что потом неделю не отмоемся, — оба лиса засмеялись над удачной шуткой, — У тебя же есть на запас пятнашка нифрильная. Наговорим ее, и лошадки сутки еще бежать будут без устали, хоть до самого Загорска.

— Все-т ты знаешь. Ишь, предусмотрительный какой. Пятнадчик этот потому и на запас, что на крайний случай, — старик наставительно поднял палец, — А ты хочешь его за ночь опустошить. А мало ли что случись? А нам и надеяться будет не на что!

— Да что тут случись, отец? Зверь сейчас жирует перед зимой. А волков бояться, в лес не ходить, — последние слова показались Мегулу совсем уж смешными, и он залился глухим гавкающим смехом оборотня.

— Ну, может и твоя правда, сын, — старый Лис не стал спорить, было видно, что он прикидывает что-то в уме, — Вепревы приказники в этих местах недолго простоят. Успевать надо, пока нам по две с половиной копейки за волчонка платят. Ну, где там Фидол?

На освещенную луной поляну перед теплушкой выехал еще один всадник. Острые скулы и нос выдавали в нем родственника двух первых. Он подвел коня к связанному Акимке и стал пристально вглядываться в него.

— Так вы только одного волчонка взяли? — спросил он, наконец.

— Отец, ты видел, да? — Мегула от возмущения перекосило, — Нашему Фидолу недостаточно, что мы поймали волчонка, пока он прогуливался возле реки. Фидол полагает, что мы должны были отловить целый выводок.

Он скривился в усмешке:

— Извини, дорогой брат, что не угодили. Волчонок, пока сидел в своей норе, не успел расплодиться, — очередная шутка собственного сочинения показалась Мегулу настолько смешной, что в какой-то миг Ваське показалось, тот свалится с лошади.

— Я смотрю на тебя, брат Мегул, и прям завидую, — в отличие от брата, лицо Фидола настолько ничего не выражало, что казалось каменным, — Какая у тебя самодостаточная личность! Сам шутки придумываешь, сам над ними смеешься. Тебе и общества не надо.

Мегул тут же перестал смеяться, его настроение в очередной раз переменилось с той внезапностью, с которой задутая свеча, меняет свет на темень. Он зло зыркнул на брата:

— Твоего кислого общества, Фидол, и впрямь могло бы быть поменьше.

— Ну, хватит вам, — вмешался старый Лис, видя, что сыновья опять готовы сцепиться на пустом месте, — Что ты там говорил про другого волчонка Фидол? Если тебе есть что сказать, говори.