— Мы будем радоваться, потому что рядом с Маргарет будет хороший человек. Человек, сражавшийся за свою страну и за нашу тоже. Человек, который вполне заслуживает нашу Маргарет, впрочем, как и она его.

— Ой, папа, — потерла глаза Маргарет.

— И что самое важное. — Голос Марри окреп и зазвучал громко, словно пресекая все возражения. — Мы должны радоваться вдвойне, потому что дед Джо был ирландцем. А это значит… — он положил тяжелую руку на округлившийся живот дочери, — что малышу суждено попасть, да будет на то воля Господа, в рай земной.

— О Марри, — прижав руку ко рту, прошептала Летти.

— Мужайтесь, ребята, — пробормотал Колм, натягивая сапоги. — Нас ожидает вечер в духе «Danny Boy».

У них уже некуда было вешать выстиранную одежду. Сушилка в доме была загружена настолько, что того и гляди обвалится потолок, мокрое белье свисало со всех крючков и веревок, болталось на плечиках, прицепленных к дверям, лежало на полотенцах на всех рабочих поверхностях. Маргарет выудила из ведра очередную сырую нижнюю рубашку и протянула тете, а та заправила подогнутый край в каток для глажки белья и начала крутить ручку.

— Это все потому, что вчера ничего не высохло, — сказала Маргарет. — Я не успела вовремя снять белье с веревки, вот оно снова и намокло, а у меня его еще куча.

— Мэгги, почему бы тебе не присесть? — предложила Летти. — В ногах правды нет. И вообще, дай им отдохнуть минутку-другую.

Маргарет с благодарностью опустилась на стул, что стоял в прачечной, и ласково погладила примостившегося рядом терьера.

— Я, конечно, могу повесить что-то в ванной, но папа будет ругаться.

— Понимаешь, ты должна больше отдыхать. При таком сроке большинство женщин стараются держать ноги повыше.

— Ай, мне еще носить и носить, — отозвалась Маргарет.

— По моим прикидкам меньше двенадцати недель.

— Вот африканские женщины котятся прямо под кустом и идут себе дальше работать.

— Ты не африканка. И я сильно сомневаюсь, что здесь уместно слово «котятся», словно это… — Летти понимала, что не может рассуждать о деторождении, поскольку ничего в этом не смыслит.

Она молча занималась бельем, а дождь все барабанил по жестяной крыше, и из открытого окна в прачечную проникали сладкие запахи мокрой земли. Допотопный каток надрывно скрипел, неохотно возвращаясь к жизни.

— Дэниел воспринял новость хуже, чем я ожидала, — как бы между прочим заметила Маргарет.

Летти, кряхтя, продолжала крутить ручку.

— Он еще слишком молод. И здорово натерпелся за последнюю парочку лет.

— Но он жутко зол на меня. Уж чего-чего, а этого я от него не ожидала.

— Полагаю, он разочарован. Потерять и мать, и тебя… — замявшись, произнесла Летти.

— Я же не специально. — Маргарет вспомнила о внезапной вспышке его гнева, когда он бросал ей в лицо такие обидные слова, как «эгоистичная» и «злая», до тех пор, пока отец с помощью подзатыльника не прервал его обличительную речь.

— Понимаю. — Летти оставила ручку и выпрямилась. — И они тоже понимают. Даже Дэниел.

— Но когда мы с Джо поженились, знаешь, у меня и в мыслях не было оставить папу и мальчиков. И вообще, мне казалось, что им все равно.

— Ну конечно, им не все равно. Они тебя любят.

— Я же не возражала, когда Нил уходил.

— Он уходил на войну. И ты понимаешь, что выбирать не приходилось.