Перед ними расстилалось море – огромное, пустынное, вселенная воды. Ни Биг-Дэнни-Ки, ни буев. Чейн сбавил обороты двигателей. По спине у него поползли мурашки. Лодка… где лодка?..

– Я не потерял ее! – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Не потерял! Нет! Она где-то здесь. Ждет меня…

– Где мы? – спросила Яна, поглядев сперва на Мура, потом на кариба.

В борт тяжело ударила волна, и «Гордость» закачалась. Ветер пытался распахнуть окно рубки.

Потом вдруг наступила оглушительная тишина.

Через нос «Гордости» с грохотом перекатывались волны; Чейн провел траулер прямо сквозь поднимающуюся волну, но, оказавшись по другую сторону водяного вала, вцепился в штурвал, вытаращив глаза.

Океан здесь разгладился и превратился в черную бескрайнюю равнину. Ни ветра, ни плеска волны в борт – странный, пугающий штиль.

– Где ты, сволочь? – прошептал Чейн. – Ну же, давай покончим с этим!

Он сбавил обороты двигателей настолько, что «Гордость» почти замерла на воде. Впереди сверкнула молния. Мур, стоявший рядом с Чейном, ухватился за приборную панель, чтобы не упасть.

– Слушайте!.. – сказал Кип.

Ветер. Где-то вдалеке поднялся ветер. Он визжал, крутился, метался, как взбесившийся зверь.

Небо пронизали желтые прожилки, превратив море в черно– желтую мозаику. От молний вода замерцала. Мур затаил дыхание. В тусклом свете он увидел, как горизонт забурлил от края до края. На них стремительно надвигался ураган, чудовищный, гаргантюанский шторм.

В тот же миг равнина океана словно бы всколыхнулась, и «Гордость» швырнуло вперед так быстро, что Яна и Кип отлетели к переборке. Чейн, изо всех сил стараясь удержать руль, громко звал Мура на помощь. На траулер с воем налетел ветер, и, когда на «Гордость» с ревом обрушилась новая волна, что-то хрустнуло – сломалась мачта.

Голова Мура запрокинулась, и он чуть не прокусил себе язык. Чейн беззвучно ахнул и, боясь, как бы не сломался руль, навалился на вибрирующий штурвал. «Гордость» взмыла ввысь, едва касаясь воды, и сразу же заскользила вниз по черной стене, а море с такой яростью бросалось на траулер, что Муру казалось, стекло рубки вот-вот разлетится вдребезги. Вдруг «Гордость» вздрогнула от удара, внизу послышался скрежет. Чейн чертыхнулся и с новой силой налег на руль.

Море было усеяно кусками обшивки, обломками судов. В одном месте зарницы высветили огромное дерево с голыми ветвями, потом мимо правого борта «Гордости», крутясь, промелькнула помятая жестяная крыша. Вокруг плыли ящики, обломки разрушенного ураганом причала, нос ялика. Траулер обдавало тучами брызг, в вое ветра людям слышались крики отчаяния. На глазах у Мура, упиравшегося плечом в штурвал, что-то темное перелетело через нос корабля и понеслось прямо на рубку – облепленный водорослями древесный ствол. Он угодил в переднее стекло; оно треснуло, в лицо Муру впились мелкие осколки. Вышибая остатки стекла, в рубку хлынула вода. Ствол развернуло, отнесло прочь и смыло за борт. Чувствуя, что еще немного, и спина у него не выдержит, обливаясь потом от боли, Чейн налег на штурвал, стараясь повернуть его. Руль не слушался!

Вдруг впереди из темноты, словно принесенная ураганом, возникла страшная, грозная военная машина.

Корабль Ночи.

Чейн зло посмотрел на железное чудище. «НАВАЛИСЬ!» – закричал он прерывающимся голосом. Поскальзываясь в воде, Кип кинулся на подмогу.

Руль слушался вяло, еле-еле, море зажало его мертвой хваткой. «Гордость» начала разворачиваться бортом к волне, беспомощная перед приближающимся монстром.