Погрузившись глубоко в путаницу собственных систем, Нансия все же ощутила страшную душевную боль, когда Дарнелл ранил Фористера.

«Не слушай. Не думай об этом». Ей нужна была полная сосредоточенность, чтобы обезвредить пронырливую программу Полиона, куда больше сосредоточенности, чем Нансия когда-либо уделяла решению относительно примитивных проблем подпространственной навигации. Нансия вспомнила технику расслабления, которой научил ее Сев Брайли, и целенаправленно, медленно стала успокаивать себя, стягивая энергию от периферии и сосредотачивая сознание на внутреннем ядре света, там, где она, Нансия, существовала независимо от компьютера, корабля и даже капсулы. Какой-то отдельной частью сознания она чувствовала отказ системы гравитации и ослабление освещения, потрясение и тревогу ее пассажиров, однако не могла позволить себе отвлекаться сейчас на поддержание этих полуавтоматических функций.

Автоматические процедуры записи, установленные Нансией, продолжали действовать, когда Полион приступил к издевательствам над Микайей. Нансия не могла противодействовать его приказам, не нарушив своего транса; она не могла даже восстановить прежний уровень гравитации и освещенности, чтобы успокоить Фористера. Игнорировать боль Микайи было самым трудным из всего, что когда-либо приходилось делать Нансии. «В данный момент Микайя не существует. Ничего не существует за пределами этого места, этого момента, этого центра». Вот он, проникающий код; Нансия сожгла его вспышкой энергии, уничтожив в процессе глубинную память. Это как ампутация, подумала она, сперва боль пронзительная и резкая, а потом — ноющая, продолжительная. Теперь восстановить потерянные функции… Нансия безжалостно отсекла все излишества своего программного обеспечения, уменьшив энергию, которая обычно поддерживала ее автономные функции. Освещение в рубке померкло еще сильнее, и мягкотелые обменялись замечаниями по поводу едкого запаха в воздухе. Ну, им придется немного потерпеть: Нансии нужна энергия, чтобы восстановить поврежденные навигационные программы. Три из четырех основных математических сопроцессоров были потеряны; один из них можно было подменить графическим сопроцессором. Нет времени думать об остальных. Нансия стерла программы, в которых не было необходимости, и перекинула остальные на инфокристаллы, освобождая место в том немногом, что осталось от ее памяти, для процессов, которые она должна будет провести. Хватит ли этого? Нет возможности протестировать, нет времени на раздумья. Она нанесла удар, один-единственный, всей мощностью, что у нее осталась, и ощутила, как гиперчипы становятся обычными слитками пермасплава, как деактивированные сенсоры и процессоры превращаются из живых систем в мертвый груз.

«Некоторые животные отгрызают собственную лапу, чтобы вырваться из ловушки…»

Но не время горевать. Со «смертью» гиперчипов внутри систем Нансии оборвалась передача сигналов, терзавших кибернетические органы Микайи. Усиленный звук ее сердцебиения умолк в промежутке между двумя барабанными ударами. Фористер застонал. «Он думает, что я мертва». Но сейчас он убедится в обратном. Нансия включила искусственную гравитацию. Дарнелл рухнул на палубу со своего «насеста». Фасса упала на колени. Полион пошатнулся, но остался стоять. Нансия отдала команду проволокам-излучателям кандал-поля. Дарнелл, Полион и Фасса застыли на месте, сплетения бегущих огоньков обозначили узы, наложенные на их запястья, лодыжки и шеи. И наконец Нансия уделила немного энергии на восстановление освещения и циркуляции воздуха в рубке.

— ФН-935 к работе готова, — сообщила она. — Прошу прощения за временные неудобства…

— Нансия! — Голос Фористера звучал так, словно дипломат готов был заплакать.

— Генерал Квестар-Бенн, вы можете занять место пилота? — спросила Нансия.