Он прижался к ней щекой, притягивая ближе.

— Боже мой, Мэри, Мэри, — стонал он. — Что я могу сделать? Сколько ты пробудешь здесь?

«Восстановленная индивидуальность, скажем, из вашего времени просуществует примерно три четверти часа». Воспоминание о словах Клемолка было похоже на удар хлыста.

— Сорок ми… — начал он и не смог закончить.

— Не думай об этом, дорогой, — умоляла она. — Прошу тебя. Ведь мы еще вместе.

Но пока они целовались, все его существо сжималось от одной мысли.

«Я целую умершую женщину, — его разум не стал подбирать другое слово, — я держу ее в своих объятиях».

Они молча сидели рядом. Тело Уэйда напрягалось все сильнее с каждой ушедшей секундой.

Сколько осталось?.. Развоплощение… Как перенести мысль о ее смерти? Но еще более невыносимо будет расстаться с ней.

— Расскажи мне о нашем ребенке, — попросил он, стараясь подавить свой страх. — Родился мальчик или девочка?

Она ничего не ответила.

— Мэри?

— Разве ты не знаешь? Нет, конечно, не знаешь.

— Не знаю чего?

— Я не могу рассказать тебе о ребенке.

— Почему?

— Я умерла, когда он родился.

Он попытался заговорить, однако слова застряли в горле. Наконец он сумел спросить:

— Потому что я не вернулся?

— Да, — ответила она тихонько, — Я не имела на это права. Но я не хотела жить без тебя.

— А они отказались отпускать меня обратно, — произнес он с горечью. Потом провел пальцами по ее густым волосам и поцеловал. Заглянул ей в лицо. — Послушай, — сказал он, — я должен вернуться.

— Ты не можешь изменить то, что произошло.

— Если я вернусь, — сказал он, — этого не произойдет. Я смогу все изменить.

Она как-то странно посмотрела на него.

— Разве это возможно… — начала она, но слова перешли в стон, — Нет, нет, это невозможно!

— Да! — возразил он. — Это воз…

Он резко замолк, сердце бешено заколотилось. Она заговорила о чем-то другом.

У него под пальцами исчезала ее левая рука. Плоть словно растворялась, делаясь гнилой и бесформенной.

Он задохнулся от ужаса. Испуганная, она посмотрела на свои руки. Они распадались на части, кусочки плоти по спирали разлетались в стороны, похожие на тонкие струйки белого дыма.

— Нет! — закричала она, — Роберт, прекрати это!

— Мэри!

Она пыталась взять его за руки, но рук у нее уже не было. Она поспешно наклонилась и поцеловала его. Губы ее стали холодными, они дрожали.

— Как скоро, — рыдала она, — Уходи! Не смотри на меня! Пожалуйста, не смотри на меня!

Потом она вскочила с места, крича:

— О боже мой, я надеялась…

Остаток фразы превратился в негромкое горловое бульканье. Ее горло начало распадаться.

Уэйд вскочил и попытался обнять ее, сдерживая страх, однако, похоже, его прикосновение только ускорило распад. Ее исчезновение сопровождалось кошмарным шипеньем.

Он с криком отшатнулся назад и выставил руки перед собой, заслоняясь от жуткого зрелища.

Ее тело разваливалось теперь большими кусками. Куски рассыпались на шипящие фрагменты, которые затем растворялись в воздухе. Ее кисти и руки исчезли. Начали исчезать плечи. Ноги распадались на части и вихри газообразной плоти крутились в воздухе.