Елена отступила на несколько шагов, пристально посмотрела на Скуратиса, будто запоминая его черты, и пошла прочь, ни разу не оглянувшись.

Дочь Тебоса держалась неестественно прямо, будто проглотила аршин. Теперь у нее было предназначение, дающее ей силы жить. Ненависть, которая живет даже тогда, когда все остальное умирает.

– Ее большой любви вам теперь не дождаться, – заметил Римо Скуратису.

– Зачем вы так?

– Это было необходимо, – сказал Скуратис.

– Разумеется, необходимо, – поддержал его Чиун.

– Она вас возненавидела, – сказал Римо.

– Я этого и добивался. Жизнь без возможности ткнуть Тебоса носом в навоз, для меня – не жизнь. Мне мало видеть их просто пассивными жертвами.

Мне нужно, чтобы они меня ненавидели! Тем слаще будет миг моего торжества.

Римо посмотрел в сторону яхты Тебоса, едва видимой на расстоянии тысячи ярдов. «Одиссей» медленно дрейфовал в открытом океане.

– По моему, ее отец ненавидит вас более чем достаточно, – возразил Римо. – Вряд ли стоило восстанавливать против себя еще и дочь.

Скуратис взглянул на часы.

– Недолго осталось ему меня ненавидеть. Недолго.

Его слова потонули в оглушительном грохоте взрыва. В тысяче ярдов от «Корабля Наций» середина «Одиссея» взлетела на воздух гигантским огненным шаром. Во вспышке пламени были видны подброшенные взрывной волной человеческие тела. Через мгновение раздался новый взрыв, на этот раз на корме яхты.

Елена Тебос, рыдая, бросилась к перилам.

– Слишком поздно ненавидеть меня, Тебос, – сказал Скуратис с легкой усмешкой. – Мерзавцы всегда опаздывают.

– Что произошло, черт возьми? – спросил Римо.

Раздался еще один взрыв. Яхта Тебоса развалилась на части, они погрузились в воду и пошли ко дну.

Скуратис выразительно пожал плечами.

– Кто знает? Может, взорвался динамит, который он хранил на борту.

И тут Римо вспомнил: две тонкие дорожки пузырьков, направляющихся от катера Скуратиса к яхте Тебоса!

– Или подводные мины, установленные аквалангистами? – Римо испытующе глянул на грека.

– Теперь этого никто не узнает. Море – штука серьезная. – Скуратис обвел взглядом океан, поглотивший Тебоса и его судно. – Прощай, мерзкий сводник! Не вышел из тебя моряк.

Елена Тебос вытерла слезы и, повернувшись к Скуратису, крикнула:

– Убийца! Подлый убийца!

– Когда убирают негодяя, это не убийство, – холодно произнес тот, – а уборка мусора.

– Теперь мне понятна эта поговорка, – сказал Римо.

– Какая?

– "Никогда не поворачивайся спиной к греку".

Скуратис засмеялся и, наклонившись к Римо, сказал:

– Вы оба мне нравитесь. Хотите работать у меня?

Чиун вмиг насторожился. Римо хотел что то ответить, но старец тронул его за плечо.

– Предоставь это мне, Римо. Я проведу переговоры сам.

– Нет уж, папочка. Довольно того, что по твоей милости нам пришлось работать у персов. – Римо повернулся к Скуратису:

– Спасибо, нет.

– У вас уже есть работа? – спросил грек.

– Да, есть.

– Какая работа? – изумился Чиун. – На кого мы работаем? Я слышу об этом в первый раз.

Римо сжал губы.

– Не обращайте на него внимания, мы заняты.

Скуратис пожал плечами.

– Если не секрет, на кого вы собираетесь работать?

Римо указал вниз, где у борта лежал на палубе бесчувственный доктор Харолд В. Смит.

– На него.

– Ты с ума сошел! – возмутился Чиун.

Римо приложил палец к губам.