НЕВЕДОМЫЕ БЕРЕГА

 

…Идем вдоль загадочных берегов Антарктиды. Темные, свинцово-фиолетовые обрывы, угрюмые, подавляющие своей величественностью скалы, бесконечные ледники, испещренные синими бездонными трещинами. Глубочайшие ущелья, словно озаренные изнутри синим светом. А дальше, в глубь неведомого материка, — таинственные- горные хребты, где еще никогда не ступала нога человека. Материк, менее изученный, чем Луна…

 

Корабль продвигается малым и средним ходом, осторожно лавируя среди льдов. Неподвижные, призрачные, зеленоватые и бледно-лиловые айсберги, изъеденные тяжелыми, словно чугунными, волнами, холодно сияют под луной. Ослепительно горит Южный Крест, Сириус, Юпитер, Конопус. Странные, непривычные, чужие созвездия, будто мы на иной планете. И каждый день полыхает полярное сияние, разгораясь все сильнее, поминутно меняя форму. Его лучи, то зеленые, то оранжевые, то голубые, как будто исходят из готических башен айсбергов. То это бледно-зеленые полосы, параллельные линии, которые, постепенно искривляясь, переходят в дуги. То серебряные облака, прозрачные и светящиеся. Иногда слабое, рассеянное по всему небу свечение сгущается, как первозданная туманность, начинает дрожать, пульсировать, и вдруг бьет ослепительный, призрачный фонтан света. Отвлекся на несколько минут — в лиловатом небе уже переливается всеми цветами спектра сверкающая корона.

 

По международному соглашению на долю советской экспедиции пришлась наименее изученная, наиболее суровая часть западного материка.

 

Австралийский ученый Дуглас Моусон писал в своем дневнике: «Страшный мир пустоты, ярости и ужаса. Мы спотыкаемся и боремся с мраком Стикса. Беспощадный порыв ветра, какой-то мстительный кошмар, бьет, колет, замораживает; колющий снег слепит и душит».

 

В другом месте дневника он добавляет: «Мы поселились на краю неизмеримого материка… Мы открыли проклятую страну. Мы нашли царство пурги и ветров».

 

Берега, к которым надо пробиваться через океан. Еще не открытые острова, подводные скалы, ледяные плато, айсберги, опасности, подстерегающие корабль днем и ночью. Мы прошли проливом Лена против мыса Ивана Хмары, героя-комсомольца… Салютуем в память о нем долгим гудком и приспуском флага.

 

В тот день все были молчаливы. А на другой день чуть не погиб я. Может, я тоже совершил геройский поступок, но явно по дури и, кроме выговора, ничего не заработал. Дело в том, что я рисковал жизнью ради кота. Его зовут Алхимик. Он собственность кока, взявшего его в плавание из-за корабельных крыс. Кота сначала звали просто Муркой, но, когда обнаружилось, что с именем явно ошиблись, пришлось найти ему другое.

 

Назвали Алхимиком — как припечатали. У него столь глубокомысленный вид, он так явно мечтает открыть «философский камень», к тому же это кот с «фокусами», странный кот. Он сразу стал откликаться на эту кличку.

 

Алхимик меня полюбил, не знаю за что. Он постоянно сидел возле меня и приходил ко мне спать, когда я отдыхал. Повар даже ревновал и ворчал, что есть же люди, которые приманивают чужих животных.

 

И вот этот Алхимик свалился во время снегопада с мачты прямо на льдину. Это высота пятого этажа, не меньше. Ребята сразу решили, что ему конец. Но снег моментами редел, и я ухитрился разглядеть его… Он лежал. на льдине — крохотный пушистый комочек.

 

Не спросив разрешения у начальства, только крикнув бородачам, что «попробую достать», я, не думая, ринулся по лестницам к самым нижним иллюминаторам.