При одной мысли об этом меня передернуло, и в первый раз стало механически ледяной холод охватил меня, какого я не чувствовал со времени своего бегства. Я невольно потер руки, не веря своим глазам. Мне казалось, что кожа вот-вот отделится, и обнаружит под собой гнилую плоть давно умершего человека. Но с кожей и с моим телом все было в порядке.

— Это ужасно, — пробормотал я. — Проникновение в тело. Получается, эти металлические черви жили в нем… я чувствую себя сейчас какой-то падалью, поднятой к жизни неведомыми червями.

Нево усмехнулся:

— Все зависит от того, какого образа мыслей придерживаться. Я например, так не считаю. Это маленькие невидимые хирурги. Они исцелили меня, а вы, между прочим, не смогли даже шину наложить, как следует, отчего я остался бы хромым на всю жизнь…

— Но я же не доктор!

— Они тоже. В любом случае, если вам что-то не нравится, умереть никогда не поздно. Достаточно выйти на прогулку из дома, куда вы так рветесь.

— Слушайте! — я еще раз провел рукой по коже. — Нет, в самом деле. Совершенно необычное ощущение. Но, во всяком случае… успокойте меня — они же не живые…

Он оторвал голову от конструктора, как часовщик от механизма, и воззрился на меня с неподдельной серьезностью:

— А вот тут вы ошибаетесь. Они именно живые.

— Как? — ахнул я.

— В самом обычном смысле слова. Они размножаются, то есть способны к репродукции. Они способны управлять внешним миром, организуясь в своеобразный социум, со своими порядками и законами. Более того — у них есть даже конкретная закрепленная форма…

— Вот эта куча, вы имеете в виду? Способна управлять миром?

— Да. Не куча, а конус. Словом, налицо все проявления Жизни и Сознания. Они ничем не хуже чем мы с вами. И даже совершеннее.

Своими словами морлок поверг меня в окончательное смущение.

— Но… это же невозможно, — показал я на пирамиду. — Это же явно по всем внешним признакам, по своему виду, наконец, машина. Ее произвели руки человеческие.

— А она может воспроизвести вас, — парировал морлок. — Каково?

Я понял, что мы зашли слишком далеко. Обходя конструктора, я заметил:

— Вы еще, пожалуй, скажете, что он обладает душой.

Жерло трубки, торчавшей из черепа Нево, повернулось ко мне, как орудие крейсера.

— Вы спрашиваете о душе? — откликнулся морлок. — Но это же ваш потомок. Как и я — только на другой исторической тропе. А я, по-вашему, имею душу? А вы? И он отвернулся, полностью разглядыванием внутренностей Конструктора.

— Смотри, Нево! Забавная вещь, — и я показал ему, что происходит с шаром. Зрелище произвело на него впечатление.

— На таком бильярде я бы не стал играть на деньги, — заметил я, положив шар в центр стола. — Видимо, здесь выигрывают одни Конструкторы. У них особые правила.

Нево немедленно заинтересовался правилами игры, и я объяснил ему, чем отличается обычный бильярд от снукера, а также от карамболя.

— Снукер — средство от скуки, придуманное офицерами в Индии, и не имеет ничего общего с наукой бильярда…

И тут — прямо на моих глазах на столе появился другой шар. Он выскочил из лузы, покатился, срикошетил и встал рядом с моим шаром в центре стола. Я наклонился, рассматривая это невиданное явление. Впрочем, я ко всему здесь привык, но подобное жульничанье в игре…

— Какого дьявола здесь происходит?

Второй шар был в точности таким же, как мой.