Вполне обычное дело. За последние полтора месяца мы наблюдали такую картину почти в двадцати штатах, в полусотне разных городов. В наши дни люди больше не собираются в одном месте, даже ради первичных выборов партии, в ходе которых определяется, какой кандидат продолжит борьбу за пост президента. Слишком силен страх перед инфекцией: а вдруг тот странный парень, что бормочет себе под нос, на самом деле не сумасшедший? Всегда есть вероятность, что произойдет амплификация и такой вот чудик откусит от вас кусочек. Самые надежные люди — ваши близкие, их-то вы знаете настолько хорошо, что изменения, вызванные заражением, не застанут врасплох. А таких людей — друзей и родственников — обычно немного, так что в основном обыватели отсиживаются дома, а не шастают по разнообразным собраниям.

Разумеется, за происходящим зорко наблюдали. Кампания, судя по рейтингам, кликам и скачиваниям, привлекала сейчас столько же внимания, сколько достопамятное противостояние Гора и Круза в 2018 году. Люди хотят знать, чем все обернется. Многое поставлено на карту на этих выборах. Так вышло, что и наши карьеры тоже.

Шон всегда утверждал, что я воспринимаю происходящее слишком серьезно, а с начала кампании и вовсе дразнится: мол, у меня вырезали чувство юмора и напихали в освободившееся место аналитику. Кто-нибудь другой за такие слова мигом схлопотал бы затрещину, но Шон в чем-то прав. И все же если бы делами заправлял мой братец, мы бы до самой смерти жили с родителями и старательно не обращали внимания на вмешательство в личную жизнь. Кто-то должен следить за цифрами, и этим кем-то обычно оказываюсь я.

— Как там показатели? — громко прошептала я, оглядываясь на Баффи.

Девушка даже не подняла глаз от телефона. На экране с невероятной скоростью мелькали какие-то данные — я даже не могла ничего разглядеть. А вот Баффи, очевидно, могла — она чуть улыбнулась и кивнула:

— Нашу трансляцию смотрит шестьдесят процентов местной аудитории. В Сети мы на данный момент занимаем шестую позицию. Единственный кандидат, у кого рейтинг просмотров выше, — конгрессмен Уогман. Но согласно результатам опросов, она отстает.

— Детишечки, а вы знаете, почему у нее больше просмотров? — гнусаво протянул Шон, который в это время проверял при помощи плоскогубцев, плотно ли прилегают кольца на любимой кольчуге.

Я фыркнула. В блогосфере ходили слухи, что Кирстен Уогман, известная также как мисс Большие Буфера, сделала операцию по увеличению груди. Мотивация простая: для сегодняшнего электората, в основном представляющего собой интернет-пользователей, важно, как ты выглядишь, а уж есть ли хотя бы пара извилин в твоей голове — дело десятое. Поначалу тактика действовала: людям нравилось смотреть на Уогман, и она заработала себе кресло конгрессмена. Но в президентской кампании далеко на внешности не уедешь. Особенно сейчас, когда появились действительно дельные кандидаты.

Райман, казалось, совсем не обращал внимания на пустые кресла и страх на лицах немногочисленных зрителей. В основном заявились местные политики: хотели продемонстрировать свою уверенность. Если подойти к ним сзади и громко выкрикнуть над ухом — испугаются небось до смерти. Но пришли не только они. Прямо в первом ряду, ровно посередине, сидела крошечная пожилая дама лет семидесяти: губы плотно сжаты, на коленях сумочка. Старушка внимательно наблюдала за выступлением Раймана и ничуть не выглядела обеспокоенной. Вздумай сюда вдруг вторгнуться зомби, наверняка бы устроила им нагоняй: еще чего, пусть ждут за дверью своей очереди.