Услышав звук закрываемой двери, Филипп Александер поднял голову. «Везет ему, — подумал он, — никаких по-настоящему серьёзных проблем». А вот он погряз в них по самые уши. Сейчас самое главное — дистанцироваться от злополучного решения президента инвестировать огромные суммы в Россию. В прошлом году он поддержал этот шаг на заседании правления, и президент позаботился, чтобы его одобрение внесли в протокол. Но как только он узнал, что происходит в «Банке Америки» и банке «Барклиз», он немедленно наложил запрет на вторую выплату — о чём постоянно напоминал правлению.

С того дня Филипп засыпал банк служебными записками. Он предупреждал, чтобы все отделы обеспечивали покрытие собственных сделок и требовали возврата всех денег. Он рассылал записки ежедневно, и в результате теперь почти все были убеждены, что он с самого начала скептически относился к решению об инвестировании.

Паре членов правления, которые не были тесно связаны с сэром Уильямом, он представил события так, будто бы он не мог пойти против желаний президента, проработав в должности исполнительного директора всего несколько недель. И якобы именно по этой причине он не возражал против решения сэра Уильяма предоставить санкт-петербургскому банку «Северное небо» ссуду в 500 миллионов фунтов. Ситуацию всё ещё можно было обернуть в свою пользу, потому что если президенту придётся уйти в отставку, внутреннее назначение было бы самым разумным шагом правления в сложившихся обстоятельствах. В конце концов, когда они назначили Филиппа исполнительным директором, вице-президент Морис Кингтон ясно дал понять, что сэр Уильям вряд ли останется до конца своего срока — а это было ещё до русского фиаско. Примерно месяц спустя Кингтон вышел в отставку; в Сити всем было известно, что он уходит, только когда на горизонте появляются неприятности, так как не желает рисковать своими руководящими постами в других компаниях, которых не меньше тридцати.

Когда «Файнэншл Таймс» опубликовала неблагоприятную статью о сэре Уильяме, она прикрылась словами: «Никто не отрицает, что сэр Уильям Селуин блестяще проявил себя на посту президента банка „Критчлиз“. Но в последнее время было принято несколько неудачных решений, которые, по всей видимости, исходят от президента». Александер снабдил журналиста точной и подробной информацией об этих «неудачных решениях».

Теперь то и дело слышался шёпот: «Скорее раньше, чем позже». Но Александеру предстояло ещё разобраться с парочкой своих проблем.

На прошлой неделе был ещё один звонок с требованием следующего платежа. Казалось, чёртов вымогатель каждый раз точно знает, сколько можно потребовать. Видит бог, общественное мнение уже не столь враждебно относится к гомосексуалистам. Но с мальчиками по вызову дело пока ещё обстоит иначе — в прессе это почему-то выглядит хуже, чем гетеросексуал, оплачивающий услуги проститутки. И, чёрт возьми, откуда он мог знать, что мальчишка в то время был ещё несовершеннолетний? В любом случае, закон с тех пор изменился — правда, бульварным газетёнкам на это наплевать.

И ещё одна проблема — кто станет вице-президентом после отставки Мориса Кингтона? Правильная кандидатура имеет для него решающее значение, потому что именно этот человек будет вести заседание правления, на котором будут избирать нового президента. Филипп уже заключил договор с Майклом Баттерфилдом, который — он точно знал — поддержит его кандидатуру, и стал намекать членам правления, что Баттерфилд идеально подходит для этой должности:

— Нам нужен человек, который голосовал против русской ссуды… Человек, который не является ставленником сэра Уильяма… Человек с независимыми взглядами… Человек, который…

Он знал, что его семена дают всходы, так как пара директоров уже заглядывали к нему в кабинет и высказывали предположение, что Баттерфилд — наиболее вероятная кандидатура на этот пост.