Русская ссуда не упоминалась в отчёте Маккинзи, потому что она не относилась к его компетенции; но время было выбрано как нельзя хуже. А в банковском деле выбор времени — это всё.

Слова Филиппа Александера на заседании правления врезались в память сэра Уильяма:

— Мы не позволим нашим конкурентам воспользоваться столь неожиданной удачей. Если «Критчлиз» хочет и дальше играть заметную роль на международной сцене, мы должны быстро принять решение, пока не упустили свою выгоду.

Краткосрочная прибыль может быть огромной, уверял Александер правление, а на деле всё вышло наоборот. И как только начались неприятности, этот маленький засранец стал выкарабкиваться из русской ямы и постарался столкнуть в неё своего президента. Он в то время был в отпуске. Александер позвонил ему в гостиницу в Марракеше и сказал, что всё держит под контролем, поэтому ему незачем торопиться домой. Когда он наконец вернулся, оказалось, что Александер уже засыпал яму, оставив президента на самом дне.

Прочитав статью в «Файнэншл Таймс», сэр Уильям понял, что дни его президентства сочтены. Последним ударом стала отставка Мориса Кингтона. От этого удара он вряд ли оправится. Он пытался отговорить его, но Кингтона всегда интересовало будущее только одного человека.

Президент, не мигая, смотрел на своё написанное от руки заявление об отставке. Сегодня вечером каждый член правления получит его копию.

Его верная секретарша напомнила, что ему всего пятьдесят семь, а он часто говорил, что уйдёт в отставку в шестьдесят и уступит дорогу кому-нибудь помоложе. Становится смешно, когда подумаешь, кто будет этот человек помоложе.

Да, ему пятьдесят семь. Но последний президент подал в отставку только в семьдесят лет. Именно об этом будут помнить правление и акционеры. Они забудут, что он принял «больной» банк от больного президента и на протяжении последнего десятилетия с каждым годом увеличивал его доходы.

Быстро забудутся намёки премьер-министра о том, что ему хотят присвоить звание пэра. Десяток руководящих постов — не более чем рутинная работа для выходящего в отставку президента крупного банка — внезапно испарятся вместе с приглашениями в Бак-Хаус, ратушу и на центральный корт Уимблдона — единственное официальное мероприятие, которое нравилось его жене.

Прошлым вечером за ужином он сообщил Катерине, что собирается подать в отставку. Она положила нож с вилкой, сложила салфетку и сказала:

— Слава богу. Теперь можно прекратить этот фарс под названием брак. Разумеется, я подожду немного для приличия, а потом подам на развод.

Она встала и вышла из комнаты, не произнеся больше ни слова.

До сих пор он даже не представлял, что Катерина так сильно переживает. Ему казалось, она догадывается, что у него были другие женщины, хотя ни один из его романов не был серьёзным. Он думал, что они достигли взаимопонимания, научились приспосабливаться друг к другу. В конце концов, так живут многие семейные пары их возраста. После ужина он поехал в Лондон и провёл ночь в своём клубе.

Сэр Уильям открутил колпачок с перьевой ручки и подписал двенадцать писем. Весь день он держал их у себя на столе в надежде, что до закрытия банка произойдёт какое-то чудо и он сможет порвать их. Но на самом деле он знал, что ничего подобного не будет.

Когда он наконец отнёс письма своей секретарше, она уже напечатала имена получателей на двенадцати конвертах. Он улыбнулся Клер, лучшей из всех своих секретарш.

— До свидания, Клер, — сказал он, целуя её в щёку.

— Всего доброго, сэр Уильям, — ответила она, прикусив губу.

Он вернулся в свой кабинет, взял пустой портфель и номер «Таймс».