— Давай, Эдвард, пора идти на берег. Я хочу проинспектировать вновь прибывшие суда и осмотреть их добычу.

— Черт! Том, — простонал полковник Эдвард Морган, мигая блеклыми голубыми глазками. — Тебе обязательно надо куда-то бежать? Ты не можешь посидеть спокойно хотя бы пять минут?

— Я могу, но не буду, — спокойно ответил губернатор. — Пошли, пока еще солнце не печет. Я считаю, что это мой долг, я должен выполнять все свои обязанности на новом посту. Капитан Хартли!

Появился его личный охранник.

— Да, сэр?

— Построй отряд. Мы осмотрим вновь прибывшие суда.

Стул облегченно вздохнул, когда полковник сэр Эдвард Морган поднял свою тушу весом почти триста фунтов. У него были тощие ноги, словно стволы молодых пальм, испещренные похожими на канаты венами под тонкими чулками. От ужасной жары одутловатая и багровая физиономия полковника приобрела фиолетовый оттенок.

— Боже мой, Том, и как я мог сделать такую глупость и оставить Барбадос? А зачем это сделал ты?

— Барбадос стал слишком густонаселенным. А Ямайка сейчас словно еще неоткрытая раковина, с той разницей, что мы точно знаем, что внутри есть жемчужина. Боже правый, ты еще видел где-нибудь подобный источник природных богатств?

Сэр Томас был почти шести футов ростом, с серыми глазами, острыми чертами лица и сардонической улыбкой на тонких губах. При виде его упрямого, квадратного подбородка отпадали всякие сомнения в его возможной слабости или нерешительности.

Больная печень — результат слишком многих бочонков с ромом, выпитых под тропическим солнцем, — придавала лицу Модифорда медный оттенок, но выражение этого лица казалось приятным благодаря обманчивой улыбке под длинными темными усами.

Джекмен предупредил матросов, чтобы они не заключали торговых сделок, а шли за Джадсоном, который устроил аукцион под открытым небом на расстоянии пятидесяти ярдов справа от корабля. Вокруг шныряли маленькие, почти совершенно голые, коричневые и чернокожие дети обоих полов и визжали от восторга. Собаки облаивали заросших, грязных корсаров, которые, сгибаясь под тяжестью тюков, мешков и баулов, спускались на берег.

Оба экипажа состояли большей частью из англичан, но среди них часто попадались французы и голландцы, а также несколько смуглокожих португальцев. Пошатываясь, пираты преодолели по воде несколько последних ярдов до берега, не переставая выкрикивать жуткие ругательства в виде приветствия собравшейся толпе.

В голубоватой тени навеса собрались перекупщики, торговцы, менялы и лавочники; у большинства из них на поясе висел туго набитый кошелек, а сзади стоял хотя бы один хорошо вооруженный охранник. Толпа очень быстро сообразила, что если не брать в расчет негров, то добыча, захваченная на борту неудачливой «Бреды», хоть и хорошего качества, но достаточно мала.

Вместе с Дентом Джекмен уселся на стул на низком возвышении. Оттуда хорошо было видно происходящее. Негров он решил немедленно выставить на продажу — его команда жаждала получить деньги в руки. Хотя Дент и Джадсон как настоящие пираты были готовы немедленно согласиться на мало-мальски разумную цену за негров, ткани и слоновые бивни, Джекмен сплюнул, цыкнул и потряс загорелой головой, протянув нараспев:

— Постойте, ребята. У нас дома мы говорим: семь раз отмерь, один отрежь! Пусть эти мошенники и мерзавцы перегрызут друг другу глотки, а черных женщин мы не будем продавать до завтра. Мы получим за них больше, если черные кошелки вымоются, наедятся до отвала и намажутся маслом.

Торговцы с нетерпением ждали начала аукциона, потому что их склады и бараки были уже почти пусты, и к тому же поползли слухи, что у сэра Томаса Модифорда есть распоряжение от королевских властей пресекать деятельность пиратов. Поэтому мало какие корабли осмеливались заходить в Порт-Ройял, а это позволяло назначить цену за груз «Бреды» гораздо выше среднего.