— Нет уж, пока подождите, — сказал Сварог столь же серьезно. — Ничего ваш раненый может не увидеть, кроме каморки, куда его поместят сердобольные отцы… Вина, конечно, тоже не пьют?

— Никоим образом.

— Ну, вот видите, — сказал Сварог, — самое неподходящее место для внедрения. Это вам не какой-нибудь монастырь Катберта-Молота, где всегда найдется пьющий и разговорчивый монах вроде нашего отца Грука…

— Вот и я так думаю, государь. Поэтому мы ограничились тем, что послали людей по его обычным охотничьим маршрутам. У меня там задействовано человек сто, но вы же сами приказали людей не считать…

— И еще раз приказываю, — сказал Сварог. — Под самыми благовидными предлогами, с величайшей осторожностью постарайтесь натолкать в Гартвейн побольше оседлых, сколько удастся. Самых неожиданных: студента на каникулах, новобрачных в свадебном путешествии… Ну, не мне же вас учить.

— Сейчас подготовлены семнадцать человек «неожиданных», как вы выражаетесь, разновидностей, — сказал Интагар. — Вы не спрашиваете, что с Вингельтом?

— Я примерно догадываюсь, — сказал Сварог. — Он же не идиот, чтобы туда возвращаться. Либо отправился в долгое путешествие по торговым делам, либо задержался на охоте, откуда уже не вернется. А потом, чего доброго, придет известие, что его запорол на охоте матерый вепрь…

— Вот именно. В городе говорят, что он на охоте. Он и раньше выбирался на пару недель, так что никто пока не беспокоится.

— Семья?

— Жена, дочь одиннадцати лет. В доме еще постоянно живет пятнадцатилетний племянник, сын покойной сестры. Трое слуг… — Интагар поморщился. — Продувные бестии. Так просто к ним подходы не найдешь.

— Племянник пятнадцати лет… — задумчиво повторил Сварог. — И дочь — одиннадцати. Вот это уже крючочек, а? Племянник может совершенно случайно познакомиться с очаровательной ровесницей, а среди дочкиных подруг затесаться новая… Не делайте столь ханжеского лица, Интагар. Я прекрасно знаю, что вы и агентов столь нежного возраста используете.

— Ну как же без этого, государь, — сказал Интагар спокойно. — И никого не приневоливаем, конечно. Понимаете, у полицейских и тайных агентов есть малолетние сыновья, дочки, племянники и племянницы… Если их сызмальства заинтересовать ремеслом… Иногда очень полезно выходит. Я обязательно учту все, что вы говорили… И знаете, что мне пришло в голову? Наш Вингельт не может отсутствовать бесконечно и пропасть безвестно, как бродяга на большой дороге. Его отсутствие обязательно надо будет как-нибудь обосновать. Если в торговой поездке, убит разбойниками. Если на охоте — как вы говорили, запорот кабаном. Жене просто полагается вскоре начать беспокоиться, наводить справки… А то и явится кто-нибудь ей сообщить о смерти мужа. Вот и посмотрим, что она будет делать. Если она совершенно не в курсе мужниных дел, — а такое бывает — поступит, как многие на ее месте, — продаст все, с чем не сможет управляться, и то ли станет мирно жить-поживать на проценты, то ли уедет. А если — в курсе? Если эти мастерские нельзя бросать? Одним словом, хоть какая-то ниточка у нас есть. Агенты в Гартвейне осядут. Наблюдать будем тщательнейшим образом. И подходы к перспективным болтунам будем искать ювелирнейше. Не может же весь город оказаться в заговоре?

— Да, это было бы уж чересчур, — кивнул Сварог.