Вы хотите выяснить, кому платим?

Вот–вот, — вставил «кашемировый пиджак». — Кому отстегиваете за крышу?

Деньги за охранные услуги мы перечисляем фирме «Арнольд», это в Очаково. — При воспоминании об очаковских хозяин кабинета невольно поморщился: эти ублюдки всегда относились к нему с показным пренебрежением, называя за глаза не иначе как «коммерсюга жирный».

Понятненько, — ощерился «деловой костюм». — И как — нормальненько у вас с ними все получается? Никаких непоняток?

В смысле? — насторожился управляющий.

Ну, проблемы там какие‑нибудь. — «Деловой костюм» вяло пошевелил пальцами.

Проблемы, конечно, были, и немалые. С первых же недель своей «деятельности» очаковские повели себя нагло: заставили подшефный банк перевести несколько десятков тысяч долларов своему бизнесмену, а когда банкир выяснил, что кредит невозвратный, и попытался протестовать, поставили его на «понятия» и потребовали неустойку в пять штук баксов «за неуважительное отношение к братве».

Но не рассказывать же об этом бандитам, тем более что они пришли только для того, чтобы прощупать!

Нет проблем, — ответил управляющий, скривившись, словно от зубной боли.

Вот и хорошо, — неожиданно улыбнулся «деловой костюм» и, пружинисто поднявшись из‑за стола, протянул руку на прощание: — Ну что, Сергей Анатольевич, извините за беспокойство, успехов и процветания вам и вашему банку. Всего наилучшего!

Минут через пять «четверка» сидела в просторном салоне джипа. Рыжее мартовское солнце сильно припекало, слепило глаза, но непроницаемо–черные тонированные стекла бандитской машины не пропускали лучи в салон, отбрасывая их озорными солнечными зайчиками во влажный весенний воздух.

Ну чо, пацаны, скажете? — Неторопливо закурив, сидевший за рулем «деловой костюм» обвел троицу пристальным взглядом.

А чо говорить, Гаврила? — скривился «кашемировый пиджак». — Очаковские, бля, наших бизнесменов конкретно кидают, а мы с ихними за ручку, как с нормальными…

И чего теперь? — Тот, кого «кашемировый пиджак» назвал Гаврилой, стряхнул в окно сигаретный пепел.

Да и так видно, что этого банкира на «кабанчика» растят. — Под «кабанчиком» бандиты обычно подразумевают бизнесмена, которому сперва дают спокойно работать, а затем рвут на части. — Ну, еще год, от силы полтора, и раздербанят этот Авиамаркетинвестбанк. Тьфу, бля, язык сломать можно!

Так чего, Буба, щас дербануть предлагаешь?

А то! Тут весь вопрос в том, кто первый дербанет — мы или очаковские. Или еще кто‑нибудь себе эту тему найдет.

Переговоры были недолгими, но результативными. Вот уже несколько недель две организованные преступные группировки стояли на грани открытой войны: недавно очаковские внаглую наехали на подконтрольные коньковским фирмы.

«Мы — пацаны, а то — барыги, мы их раздербанили, а лавье по–честному слили на общак, — ответили очаковские на стрелке, назначенной им возмущенными коньковскими. — Что взято, то свято…»

Коньковские справедливо сочли такой ход откровенным беспределом и ответили пробивкой «чужого» банка.

Короче, пацаны, решено: кидаем им за окружной дорогой стрелу, приезжаем и валим всех на хер, — заявил напоследок Гаврила. — А после…

Силовое решение, по бандитской логике, не было лишено оснований. После недавних отстрелов нескольких лидеров конкурирующей группировки и повальных арестов низовых исполнителей, так называемых «быков», очаковские переживали не лучшие времена. В результате массового завала среди последних неминуемо начался бы полный раздрыг: гибель пацанов, как правило, усиливает внутренние раздоры в любой бригаде.