Изменить размер шрифта - +

– Возьмите их все, Питер, – сказал Ларкин.

– Нет, мы их разыграем. Младшая карта проигрывает.

Мак проиграл и притворился недовольным.

– Чтоб тебе пусто было! – буркнул он.

Они осторожно разломали сигареты и ссыпали табак в свои коробочки, перемешав его с обработанным яванским табаком, какой у них был. Потом поделили свои порции на четыре части, три из них положили в другую коробочку и отдали коробочки Ларкину на хранение. Иметь столько табака было искушением.

Внезапно разверзлись небеса и начался потоп.

Питер Марлоу снял саронг, аккуратно свернул его и положил на постель Мака.

Ларкин задумчиво произнес:

– Питер, поосторожнее с Кингом. Он может быть опасен.

– Конечно. Не беспокойтесь. – Питер Марлоу шагнул под ливень.

Через секунду Мак и Ларкин разделись и последовали за ним, присоединившись к другим голым пленным, упивающимся стремительными потоками воды.

Их тела с радостью ощущали силу потока, легкие жадно вбирали прохладный воздух, головы светлели.

И вонь Чанги была смыта.

 

Глава 5

 

После дождя мужчины сидели, наслаждаясь недолгой прохладой и дожидаясь, когда принесут еду. Вода капала с крыши и извергалась по канавам, пыль превратилась в грязь. А солнце величаво сияло в ослепительно-голубом небе.

– Боже, – признательно сказал Ларкин, – жить стало легче.

– Да, – согласился Мак.

Они сидели на веранде. Мысленно Мак был далеко отсюда, на своей каучуковой плантации в Кедахе, там, на севере.

– Жара более чем стоящая вещь, она заставляет вас ценить прохладу, – заметил он тихо. – Как лихорадка.

– Малайя – вонючка, дождь – вонючка, жара – вонючка, малярия – вонючка, клопы – вонючка, мухи – вонючка, – заявил Ларкин.

– Не в мирное время, парень. – Мак подмигнул Питеру Марлоу. – И не в деревне, не так ли, Питер?

Марлоу ухмыльнулся. Он почти все рассказал им о своей жизни в деревне. Он знал, что о нерассказанном Мак догадывался, потому что прожил взрослую часть жизни на Востоке и любил его в той же степени, в какой Ларкин ненавидел.

– Это я понимаю, – грубовато согласился Ларкин, и все они улыбнулись.

Они разговаривали мало. Все уже было говорено-переговорено. Все, о чем они хотели говорить.

Они просто терпеливо ждали. Когда подошло время, они отправились каждый в свою очередь, а потом вернулись в бунгало. Суп был съеден быстро. Питер Марлоу включил самодельную электроплитку и поджарил одно яйцо. Они сложили свои порции риса в миску, Питер положил яйцо на рис, слегка посолив и поперчив его. Он размельчил его так, чтобы белок и желток равномерно перемешались с рисом, потом разделил рис на порции, и они ели с наслаждением.

Затем Ларкин собрал миски – сегодня была его очередь, и они снова сели на веранде, дожидаясь вечерней переклички.

Питер Марлоу лениво следил за передвижением пленных по улице, наслаждаясь ощущением сытости в желудке, когда увидел приближающегося Грея.

– Добрый вечер, полковник, – сказал Грей Ларкину, четко отдавая честь.

– Добрый вечер, Грей, – вздохнул Ларкин. – Кто на этот раз?

Появление Грея всегда означало неприятности.

Грей взглянул на Питера Марлоу. Ларкин и Мак почувствовали их взаимную враждебность.

– Полковник Смедли-Тейлор просил меня передать, сэр, – сказал Грей, – двое ваших подчиненных подрались – капрал Таунсенд и рядовой Гёбл. Я посадил их в камеру.

– Хорошо, лейтенант, – мрачно буркнул Ларкин.

Быстрый переход