Матиуш был справедливый мальчик, он не мог не признать, что они правы.

Вчера он спал на траве, — и действительно, у него насморк. И голова болит, и кожа невыносимо чешется.

— Ну, ребята, довольно — ничего хорошего не придумаем. Лучше давайте песню споем повеселей.

— Едем! — крикнул кто-то.

И действительно, поезд вскоре тронулся. Как ни странно, но так уж получалось, что каждый раз, когда кто-нибудь говорил, что поезд будет стоять долго, поезд внезапно трогался, солдаты вскакивали на ходу, и не один, замешкавшись, отставал в дороге.

— Учат нас не зевать, — догадался кто-то.

Приехали на большую станцию. Оказалось, что будет проезжать какая-то важная персона. Флаги, почетный караул, какие-то дамы в белом и двое детей с большими букетами.

— Королевским поездом едет на фронт сам военный министр.

Снова поставили поезд на соседний путь, где он стоял всю ночь, которую Матиуш проспал как убитый. Голодный, усталый и грустный спал Матиуш, и ничего ему не снилось.

С рассвета чистили и мыли вагоны, поручик бегал и сам за всем следил.

— Нужно вас спрятать, мальчики, а то будет вам крышка, — сказал капрал.

И Фелек с Матиушем были переведены в убогую избушку стрелочника. Добрая жена его занялась вояками. К тому же она была любопытна и решила, что от маленьких скорее что-нибудь узнает.

— Ох, дети, дети, — вздыхала она, — зачем это вам было надо? Не лучше ли ходить в школу? Откуда и куда вы едете?

— Уважаемая госпожа хозяйка, — нахмурясь, ответил Фелек, — отец наш — взводный. Он так нам на прощанье сказал: «У хорошего солдата ноги для похода, руки для ружья, глаза, чтобы видеть, уши, чтобы слышать, а язык для того, чтобы его держать за зубами, пока их не откроет ложка с солдатским супом. Солдат одним ружьем защищает одну голову. А одним глупым языком может погубить не одну свою голову, а целый отряд». Откуда и куда едем — это военная тайна. Ничего не знаем и ничего не скажем.

Добрая женщина даже рот раскрыла:

— Кто бы мог этого ожидать! Малыш, а говорит как старик. Вы правы: много шпионов околачивается возле войска. Наденет такой солдатский мундир и начинает выпытывать все, а потом — айда к врагу.

И от большого уважения она не только напоила их чаем, но и дала колбасы.

Матиушу завтрак показался очень вкусным, тем более, что он перед этим как следует умылся.

— Королевский поезд, королевский поезд! — раздался возглас.

Фелек и Матиуш влезли на лестницу, которая стояла возле домика стрелочника, и смотрели.

— Идет.

Красивый пассажирский поезд с большими окнами подошел к станции. Оркестр заиграл гимн. В окне вагона стоял хорошо известный Матиушу военный министр.

Глаза министра встретились на минуту с глазами Матиуша. Матиуш вздрогнул и быстро нагнулся: что бы было, если бы министр узнал его?

Но министр не мог узнать Матиуша: во-первых, потому, что мысли его были заняты очень важными делами, а во-вторых, потому, что уже после побега Матиуша, который председатель совета министров ото всех скрыл, — о чем будет идти речь позднее, — с ним прощался в столице поддельный Матиуш.

Министр иностранных дел предупреждал, что ему надо быть готовым к войне с одним, а драться придется с тремя королями.

У военного министра было о чем подумать: «Легко сказать — иди и дерись, когда на тебя идут целых трое. Что с того, что он побьет одного или двух, если третий его положит».

Солдат, может быть, и хватило бы, но ни ружей нет в достатке, ни пушек, ни одежды.