Кувадла терпеливо ждал. Его чуть выцветшие голубые глаза прятались за прикрытыми веками. Он якобы смотрел телевизор, половина камеры собралась у «ящика», чтобы посмотреть утренний повтор криминальной хроники. Другая половина не смотрела только потому, что видела этот выпуск вчера. Доброхоты подсказывали, на что стоит посмотреть внимательнее в оперативной съемке:

– Братва, смотри, как он сейчас менту ввалит, только шлем отлетит.

И точно, на экране телевизора худосочный парень, только что передавший подсадному покупателю наркотик, оказывался перед лицом оперативника, переодетого мотоциклистом. Двое ментов в штатском уже схватили его сзади. Паренек, еще не понявший, что его схватили милиционеры из отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, а не «нарки», пожелавшие отнять товар, ударил мотоциклиста ногой в голову. Шлем покатился к оператору, ведущему оперативную съемку.

– Конкретно врезал.

Если бы в камере был видеомагнитофон, то и без криков «бис» фрагмент повторили бы.

– Я убегать от мусоров могу, прятаться могу, но если уж взяли, то сразу сдаюсь, – прозвучал хриплый голос, – неохота еще один срок на себя вешать.

– Сразу – руки-ноги склеиваешь и мертвым притворяешься?

– Почему бы и нет? Если ты махалово устроишь, ментам это только на руку.

День шел своим чередом, в разговорах, играх, без всяких косяков…

Очкарик отложил книжку, дочитав ее до постельной сцены, у него не выходила из головы блондинка, оставленная им в Саратове. Так явно ему представилось, что красотка сейчас с другим мужчиной и ублажает его так же, как и его самого, что усидеть на месте он не смог – соскочил с нар и поднял подушку. Знал, что сигарет у него почти не осталось – две штуки, потому и тянул с курением ближе к вечеру.

Очкарик застыл: рядом с двумя завернутыми в газетную бумагу плоскими «приминами» россыпью лежали четыре сигареты «Мальборо» с желтыми фильтрами. Он простоял с подушкой в руках совсем недолго – пару секунд, а затем быстро положил подушку на место. Он уже хотел было присесть, обдумать, что бы это значило, как тут раздался вкрадчивый голос смотрящего:

– Очкарик, ты чего там под подушкой от братвы прячешь?

– Ничего… – пробормотал парень, нервно поглядывая на оторвавших взгляды от экрана сидельцев, – вы чего на меня смотрите?

– Так уж и ничего, – усмехнулся Кувалов и неспешно подошел к шконке, – от братвы что-то заныкал? Делиться всегда надо. Забыл? Вчера ты «подогрел», завтра тебя «подогрели».

К первоходу в камере относились терпимо. После того, как он прошел «прописку», ознакомившись с основными «понятками» со слов смотрящего Кувадлы, тут же отдал на общак припрятанные в кроссовке деньги – целую тысячу рублей и две пачки сигарет из трех, оставшихся у него после «сборки». С тех пор он старательно выполнял все, что предписывали тюремные «законы»: делился дачками, не поднимал ничего с пола, не справлял нужду, если кто-то в камере принимал пищу…

– Подними подушку, – смотрящий пока еще говорил вкрадчиво, без особой угрозы, словно обращался к нашкодившему подростку, – чего ждешь?

Очкарик взял самодельную подушку, сооруженную из куртки, двумя руками и прижал к груди.

– А вчера говорил, что на воле к «Мальборо» привык, не можешь «Приму» курить.