Она работала восемьдесят часов в неделю, но оно того стоило. Благодаря популярным открыткам, таким как: «Я не так несчастна без тебя, как если бы ты был рядом» и «Вы можете сделать больше с добрым словом и пистолетом, чем одним добрым словом», Шей предоставила рабочие места двадцати трем единомышленницам и заработала денег больше, чем когда-либо мечтала.

Жизнь девочки, странноватой на вид и никогда не оправдывающей надежд своих родителей, наконец-то удалась.

— Теперь вы можете поцеловать невесту, — произнес пастор.

«Слава Богу». Шей облегченно вздохнула и расслабила напряженную спину. Еще чуть-чуть и она будет в самолете, полетит домой в Цинциннати, в свою тихую маленькую квартирку. И там ее не будут раздражать ничьи романы. Даже собственной кошки.

Под радостные аплодисменты жених небрежно поцеловал губы невесты, исправленные с помощью пластической хирургии, и щеки, усовершенствованные имплантатами. Раскрасневшаяся парочка развернулась и отошла от алтаря. Позади них музыканты на арфах играли какую-то лирическую мелодию. Шей медленно отступала поближе к воде, так, чтобы оказаться подальше от толпы, теснящейся у входа в палатку, где должна продолжиться вечеринка.

Она выполнила свой дочерний долг (опять же) и больше не должна оставаться здесь. К тому же Шей очень хотела избавиться от раздражающих раковин бюстгальтера и от травяной юбки, вызывающей зуд, КАК МОЖНО СКОРЕЕ.

— Куда ты, глупышка? — сказала одна из подружек невесты, крепко ухватив девушку за руку. — Мы должны сфотографироваться, затем будем обслуживать гостей.

Значит, пытки продолжаются. Шей застонала.

Они целый час позировали фотографу, пока тот не отказался от попыток заставить ее улыбнуться, затем Шей начала раздавать свадебный торт гостям, пьющим шампанское. Чтобы получить свой кусочек торта, они выстроились в очередь. Большинство из них игнорировали ее, брали кусочек торта и сразу отходили. Некоторые пытались с ней заговорить, но, как Шей и предполагала, находили ее слишком резкой и быстро ретировались.

«Ну и когда это закончится? Я просто хочу вернуться домой» — но очередь перестала двигаться, продлевая ее мучения. — «Хмм.»

Шей подняла глаза. Мужчина взял десерт, но не отошел в сторону. Вместо этого он изучающе ее разглядывал.

— Чем могу помочь? — спросила девушка.

— Я бы взял кусочек тебя, если позволишь, — ответил он, держа в одной руке тарелку с тортом и бокал с шампанским в другой. Его зеленые глаза искрились весельем.

Он был одет в белую рубашку и облегающие черные брюки. Воротник рубашки расстегнут, а галстук-бабочка ослаблен. Модно подстриженные рыжеватые волосы несколько не соответствовали облику.

«Это же шафер», — вспомнила Шей.

— Сэр, вы задерживаете очередь, — сказала она твердым тоном с самым серьезным выражением лица, на которое только была способна, затем вернулась к нарезке торта и раскладыванию его по тарелкам. Еще в раннем возрасте Шей поняла, что такое поведение лучше всего позволяет держать людей на расстоянии. И если этим она добивалась их ненависти, ну что ж, так тому и быть. Они не должны даже подозревать о том, какие эмоции бурлят внутри нее, потому что это обязательно привело бы к разочарованию, неприязни и, в конце концов, к разбитому сердцу. — Двигайтесь. Сейчас же.

К сожалению, мужчина не отошел.

— Мне кажется, что я нуждаюсь в…

— Шей, дорогая, — мягко произнесла ее мать. Она грациозной походкой подошла к дочери, от нее веяло дорогими духами, которые смешивались с ароматом специй и сахара. — Я так рада, что ты встретила своего нового сводного брата, Престона.

Сводный брат?

«Только не это» — данная ситуация показала, как редко Шей виделась с матерью за последние несколько лет.