— Ты Король Призраков, — сказал Яраскрик. — Смерть не властна над тобой. Ты властен над смертью.

Гефестус присел, обдумывая происходящее и пытаясь во всём разобраться. Движущийся свет достиг дальней стены пещеры и скальная поверхность внезапно засверкала, будто состояла из тысяч маленьких звёзд. Сквозь завесу прошли личи, окружив дракона полукругом. Они молились на своих древних и давно забытых языках и их страшные лица поникли, покорно смотря в пол.

Он мог командовать ими, понял Гефестус, но предпочёл помешать им ползать и преклонять перед ним колени — чудовище больше интересовала стена голубой энергии, рассекающей его пещеру.

Что это может быть?

«Плетение Мистры», — прошептали личи, будто прочтя каждую его мысль.

«Плетение?» — подумал Гефестус.

«Плетение… распалось», — ответил хор личей. — «Магия… одичала».

Гефестус смотрел на несчастные создания, прокручивая в голове возможности. Призраки хрустального осколка были древними волшебниками, напитавшими артефакт своими собственными жизненными силами. От самой сущности, Креншинибона, во все стороны расходились эманации магии смерти.

Дракон уставился на завесу — кусок Плетения сделался видимым и твёрдым. Он вновь вспомнил момент, когда он выдохнул свой огонь на дроу, иллитида и осколок.

Пламя дракона взорвало могущественный артефакт, ослепив Гефестуса.

Затем холодная волна пустоты уничтожила его, чешуя и тело сгнили до костей.

Имеется ли заклинание… любое… переносящее кусочек Плетения Мистры?

— Оно здесь, перед твоим носом, — появилось объяснение, рассеявшее беспорядочные мысли.

— Появилось после первого уничтожения осколка, — сказал Гефестус.

— Нет, — сказал Яраскрик в мыслях дракона. — Плетение высвободило магию из кусочков артефакта, дало мне способность ощущать и оживило приведения в их нынешнем виде.

— И ты вторгся в мой сон, — упрекнул Гефестус.

— Я так виноват, — признал иллитид. — В тот раз ты уничтожил меня, и я вернулся отдать тебе долг.

— Я уничтожу тебя ещё раз, пообещал Гефестус.

— Ты не сможешь, для этого нечего разрушать. Я свободная мысль, ни к чему не привязанная. И я ищу дом.

Прежде, чем до Гефестуса дошло, что это было ничем иным, как угрозой, его рассудок затопила ошеломляющая волна энергии, наполняя каждую частицу его существа болью и изменяя их. Он не мог вспомнить своё имя — настолько сильным оказался удар иллитида, проникающего в душу дракона.

Вдруг мрак рассеялся и Гефестус всё понял.

— Что ты сделал? — спросил он мысленно иллитида. Но ответ ждал его в его собственных мыслях.

Гефестусу не нужно было ещё о чём — нибудь спрашивать Яраскрика. Это всё равно, что обдумать вопрос самостоятельно.

Гефестус был Яраскриком и Яраскрик был Гефестусом.

И оба были Креншинибоном, Королём Призраков.

Гефестус вновь вернулся к тому, что произошло с осколком. Семеро личей каким — то непостижимым образом были связаны с ним, то есть, Креншинибоном, который был внутри него, посредством голубой полосы колдовской энергии. Это могущество было достаточно мощным, хоть хрустальный осколок и был почти уничтожен. Дракон ощущал, как Креншинибон пульсирует на его черепе. Он расплавился там, и колдовская энергия влилась в Гефестуса.

Таким образом, он возродился. Но он не воскрес, а стал нежитью.

Привидения поклонились ему, и он понял их мысли и намерения так же ясно, как если бы они слышали его самого. Их единственной целью было служение.

До Гефестуса дошло, что он чувствует связь между жизнью и смертью.