— Она на этой чёртовой лошади с Пузаном!

Дриззт ошеломлённо уставился на него, а Бруенор указал подбородком вниз по коридору и зашагал по направлению к ближайшему проходу. Дриззт помог ему, подталкивая вперёд, и вместе они повернули за угол. Там перед ними предстала картина, которая, по большей части, и вызвала неистовый крик Бруенора.

На единороге ехала Кэтти-бри, свесив обе ноги на одну сторону, и держа в своих руках Реджиса. Ни конь, ни женщина не оглядывались назад, не смотря на весь беспорядок и дроу и дварфа, которые следовали за ними по пятам и кричали им вслед.

Коридор вновь резко свернул в сторону, но единорог нисколько не отклонился.

Он вошёл прямо в стену и исчез.

Дриззт с Бруенором остановились и стали выжидать, тяжело хватая воздух ртом, не в силах вымолвить и слова.

Позади раздались звуки суеты — другие дварфы отреагировали на крики их короля. К испуганной паре подбежал и Джарлаксл. Раздалось несколько возгласов при виде мёртвого Реджиса в руках Бруенора — хафлинга, который отлично служил в качестве дворецкого Мифрил Халла и ближайшего советника их величайшего короля.

Джарлаксл протянул свой плащ Дриззту, но был вынужден просто накинуть его на плечи следопыта, который испытывал в этот момент страх и боль. Наконец, Дриззт обратил внимание на Джарлаксла, затем схватил его за грудки и резко прижал к стене.

— Найди её! — взмолился Дриззт вопреки всякой логике, так как знал, где сейчас находилась женщина, всё ещё спокойная и холодная. — Ты должен найти её! Я сделаю всё, что ты попросишь… всё богатство мира!

— Мифрил Халл и всё, что в нём! — закричал Бруенор.

Джарлаксл попытался успокоить Бруенора и дроу. Он кивал и постукивал по плечу Дриззта, хотя и понятия не имел, с чего ему начать или что именно искать — душу Кэтти-бри?

Их обещания верности и сокровищ для Джарлаксла в этот момент звучали несколько вздорно. Он найдёт её, или, по крайней мере, попытается. На счёт этого он не сомневался.

Но, к удивлению самого Джарлаксла, он не собирался брать ни гроша за свои старания, как и не желал никаких обещаний верности от Дриззта До’Урдена. Вероятно, нечто иное двигало им в этот момент.

Эпилог

Она чувствовала биение сердца под босыми ногами. Земля была живой, билась непосредственно в ритме самой жизни, и это заставило ее танцевать. И хотя она никогда не была танцовщицей, ее движения были переменчивыми и грациозными — совершенным выражением весеннего леса, в котором она находилась. Несмотря на то, что ее бедро было ранено — ранено навсегда, все считали, что она не чувствовала боли, когда высоко поднимала ногу или, вскочив, кружилась во вдохновенном пируэте.

Она натолкнулась на Реджиса, сидящего посреди маленькой полянки, заросшей цветами, и глядящего на рябь на небольшом пруде. Она одарила его улыбкой и смехом, и сплясала вокруг него.

— Мы мертвы? — спросил он.

Кэтти-бри не ответила. Там был мир, где — то за деревьями, за весенним лесом, и не было… здесь. Здесь было существование. Этот был кусочек рая, подрок богини Миликки, сделанный ей и Реджису, да и всему Абер — Торилу.

— Почему мы здесь? — спросил хафлинг, которого больше не мучили тени толпившихся монстров.

Поскольку они прожили хорошую жизнь, Кэтти-бри знала. Потому что это был подарок Миликки столько же Дриззту, сколько и им, выражение удивительной памяти богини, которая знала, что мир изменился навсегда.

Кэтти-бри танцевала, пела, и, хотя она никогда не была певицей, ее голос звучал так, как если бы она обладала абсолютным слухом и удивительными тонами, что было еще одним последствием пребывания в этом зачарованном лесу.

Они оставались в Абер — Ториле, хотя и не знали этого, в небольшом кусочке вечной весны, среди леса, между мирами заполненными темнотой и холодом.