— Слепой… и слепая, — расстроенно проговорил Броррок. — Но корабль как золото! Не то чтобы лучше, чем у меня… Но как золото, говорю. Чтоб мне сдохнуть в подвале!

— Что происходит, капитан? — спросил Раладан. — Вы что, устроили пиратский парад вдоль Барьерных островов?

— Пиратский? Пиратский, говоришь? О, Слепой… — обиделся Броррок. «Кашалот», сто тысяч молний, — каперский  корабль!

— Почему «слепой»? — удивилась Ридарета.

Наступила короткая пауза.

— Разве я не говорил? — задумался Броррок.

— Говорил, капитан, — словно нехотя ответил Раладан. — Но она до сих пор не верит…

Ридарета поняла, что сморозила глупость.

— О, сто тысяч… Так покажи ей! У тебя что, целый год времени не было?!

— Никто меня так больше не называет. Ты зря вспоминаешь, капитан, это прозвище. Стар я уже…

— Стар? Он говорит, что стар. — Броррок изумленно посмотрел на Рыжего. — Он меня оскорбил. Ты слышал? Он стар. Тогда я, наверное, труп!

Раладан протянул руку. Рыжий с легкой улыбкой снял с шеи платок. Раладан завязал себе глаза, затем, вынув нож из ножен на поясе и еще два из-за голенищ, бросил сразу два, потом третий.

— «Слепой», — пояснил он, снимая повязку. — Теперь веришь, госпожа?

Ножи торчали в двери — почти вровень друг с другом, каждый — по центру своей доски.

— Теперь верю, — сказала с совершенно искренним изумлением Ридарета. Научишь меня так?..

Раладан беспомощно поднял глаза к потолку.

— Ба!.. — начал было Броррок, но Раладан перебил его:

— Так ты капер, капитан?

Старик мгновение смотрел на него, ухватывая нить разговора.

— Капер, — подтвердил он. — С каперским письмом… — он хлопнул ладонями по бедрам, — выданным его благородием командующим флотом Армекта!

Раладан начал понимать.

— Восстание?

— Уже месяц, пусть меня зажарят! — торжествовал Броррок. — Все, что гаррийское, разрешено! Император купит у старого Броррока каждый захваченный корабль! Могу зайти, — он развел руками, трясясь от смеха, — в порт на Барьерных, в Таланту! Вот я и дожил до этих дней! Теперь… теперь — пусть меня утопят!

Он хлопнул Рыжего по спине, едва не опрокинув его вместе со стулом. Старый пират (капер!) закашлялся.

— Пусть меня… утоп… ят… — прохрипел он, хватая ртом воздух.

— Что там насчет восстания, капитан? — спросил Раладан, когда Броррок отсмеялся и несколько успокоился.

— Бились на море, возле Гарран. Недели две назад. Никто, говорят, не победил. Потом, говорят, мятежники передрались между собой. Кто-то похитил какие-то корабли, сожгли порт в Дране. Четыре имперские эскадры шли в Багбу из Армекта. Большой Флот. Я сам видел три гвардейские каравеллы. Такие, как папаши твоего, пусть ему море… — кивнул он девушке. — Ну и, сто тысяч молний, — Броррок устроился поудобнее, — армектанцы проверили, что вроде Багба все еще их, и собирались туда идти. Как раз тогда дошли слухи, что весь флот мятежников разошелся на все четыре стороны, якобы завоевывать острова в Гаррийском море, и Южные, и Гарраны… Другие же говорили, будто все совсем не так, будто они идут в Лла и даже в Замкнутое море, чтобы сжечь Лида-Ай и Тарвелар. Имперские совсем сдурели: две эскадры пошли обратно, стеречь вход в Замкнутое море и Ллапму — одна в Гаррийское море, а гвардейцы, вместе с теми, что собрались на Барьерных, в Багбу! Война, значит, до осени не кончится, всю Гарру им за это время не отбить! Но до этого в море было не протолкнуться! Баркасы, лодки — все, что под парусом, даже дартанские галеры.