Серая, мокрая масса бетона дымилась на земле. Люди бетонировали один из пролетов плотины.

Постепенно глаза привыкли, и Сперанская стала различать сложные переплетения балок, трапов, сходов, проводов, шлангов. Проступили и человеческие лица, кое-кого она уже узнала и ласково поздоровалась. В этой кипевшей людской гуще каждый понимал друг друга с полуслова.

Александра Прокофьевна заметила нескольких женщин, одетых в ватные брюки, сапоги, телогрейки. Головы все повязывали платками. Начальник гидростроя никогда не направлял сюда женщин. Но эти бетонщицы прославились еще на других стройках и теперь категорически отказались сменить профессию. Да и заработки здесь были хорошие.

Все ловко управлялись с вязким серым месивом. Тяжелый вибратор легко, словно играючи, ввинчивался в бетон. Александра Прокофьевна знала, чего стоила эта кажущаяся легкость.

Один парнишка с краю отставал от других. Нет, не все одинаково ловки! Этот явно не справляется. Полная, невысокая женщина с обветренным, обожженным солнцем и морозом лицом подошла к нему. Это была Анна Кузьминична, бригадир бетонщиков. Улыбаясь, Она взяла из рук парня вибратор и стала показывать, как удобнее его держать.

Огромная бадья с насохшими на ней комьями бетона проплыла над головами, задержалась на секунды над распорками, и бетон с грохотом вывалился вниз. Он шел сплошным потоком. Женщинам некогда было перевязать платок, сбившийся набок. Все же Анна Кузьминична, увидев врача, улучила минутку, подошла к ней.

— Пришли посмотреть? — прокричала она ей в самое ухо: шум стоял оглушительный. — Сегодня хорошо поработали, ни одного простоя! Бетон подвозят! Еще месяц в таком темпе, и никакой паводок нам не страшен. Извините…

Анна Кузминична бросилась кому-то на помощь. Она, работая наравне со всеми, успевала следить за качеством кладки. Недосмотри за таким, как Клоун, и получатся мелкие «раковины». Там скопится вода, которая при замерзании разрушит бетон. А плотина строится на века. Уходя с котлована, Александра Прокофьевна. опять столкнулась с Прокопенко, трусившим куда-то рысцой, и остановила его.

— Илько Спиридонович, я насчет Петра Клоуна… Ему тяжело работать на бетоне.

— Лодырь он першей марки, Александра Прокопивна! Знаете поговирку: лодырь за одын час бильше втомыться, ниж работяга за цилый день. Оттого вин и ногу пошкодыв. Я колысь у армии з непривычки у походи теж спортыв ногу. У гошпнтали лежав.

— А-а… Он уже ушел домой?

Оказалось, что Клоун, чтобы не прогулять, все же приплелся в котлован. Прокопенко направил его вместе с инженером Глуховым на Песчаный остров — там нужно было погрузить образцы. Прокопенко решил, что за поездку нога Клоуна отдохнет, а погрузить помогут буровики. У Александры Прокофьевны неизвестно почему заныло сердце. Она пришла домой и, долго хмурясь, очищала от снега шубку и платок…

Погода испортилась: пуржило. Опять с реки донесся низкий басовитый гул — ворочался Вечный Порог…

Это случилось на обратном пути. Пурга мела уже непутем. Но видимость еще не исчезла. До поселка осталось, если прямиком по реке, километра четыре. Зиновий вдруг остановил машину и высунул голову из кабины. Впереди чернела как раз поперек дороги длинная щель. Над ней стоял пар.

— Что там еще? — проворчал Глухов. Инженер был сильно не в духе. Он обиделся, что главный инженер забрал единственный вездеход для себя (остальные были в разъезде или на ремонте), а его, Глухова, послал, словно простого рабочего, на грузовике в такую погоду к буровикам забрать образцы. Глухов прекрасно знал, что его попросили съездить не только за этим: необходимо было срочно выяснить с начальником геологической разведки кое-какие вопросы.