«Как он здесь оказался? — спрашивал себя Жюв. — То ли его подбросило взрывом, то ли, наоборот, он свалился сверху в образовавшуюся дыру…» Но размышлять было некогда. Полицейский осторожно вытащил из опасной расщелины покрытое грязью, пылью и копотью безжизненное тело. Был ли человек жив, или уже умер, — он не мог бы этого сказать…

С огромным трудом с телом несчастного на плечах Жюв выбрался наконец на поверхность. Вокруг провала уже образовалась изрядная толпа любопытных, которых с трудом одерживала цепь полицейских. Появление Жюва толпа приветствовала криками «Браво!». Не обращая внимания на знаки одобрения, полицейский направился со своей ношей к находившемуся рядом бассейну фонтана, того самого, который с недавнего времени именовался «поющим». Намочив в воде платок, он выдавил несколько капель на пересохшие губы пострадавшего и стал осторожно протирать платком его покрытое грязью и сажей лицо.

Вдруг рука Жюва задрожала, щёки покрыла смертельная бледность. Он упал на колени рядом с человеком, которого только что вырвал из когтей смерти, повторяя:

— Фандор… Фандор… Это — Фандор!..

28. НЕВИННЫЕ ИЛИ ВИНОВНЫЕ?

Жюв и доктор Гаст, которые разговаривали вполголоса в кабинете комиссара, прервали свою беседу, потому что из соседней комнаты донёсся бодрый голос их пациента, Фандора:

— Я умираю от голода!

Было около девяти часов утра.

За несколько часов до того Жюв привёз всё ещё находившегося в беспамятстве журналиста к себе домой. Быстро осмотрев его, комиссар с облегчением убедился, что серьёзных ран не было. Фандор отделался несколькими царапинами, ушибами и поверхностными ожогами. Вместе с тем, Жюва поразило его худое, истощённое лицо: можно было подумать, будто в течение нескольких дней журналист переносил голод и физические лишения.

Тем временем пришёл вызванный Жювом доктор Гаст, практиковавший в этом квартале. Врач констатировал, что пациент находится в состоянии глубокого сна, вызванного переутомлением, и подтвердил, что его физическое состояние не внушает опасений.

— У больного молодой и сильный организм, — сказал врач. — Однако он сильно истощён. Если бы передо мной был не состоятельный человек, способный полностью удовлетворить свои потребности в еде и питье, я бы сказал, что он долгое время страдал от недоедания…

Как раз в этот момент до них донёсся громкий голос проснувшегося Фандора:

— Я умираю от голода!

Полицейский и врач кинулись в соседнюю комнату. Фандор сидел на кровати. Он с радостью и симпатией посмотрел на Жюва и с некоторым удивлением — на врача. Но он ни о чём не спросил, а только повторил, как будто ни о чём другом не мог сейчас думать:

— Дайте же мне поскорее поесть!

Доктор пощупал пульс и лоб больного.

— Конечно, конечно, — сказал он. — Вы можете съесть что-нибудь лёгкое… Ломтик ветчины, например…

— К чёрту ветчину! — с неожиданной яростью выругался пациент. — Можете сами есть эту гадость! С меня довольно!

Привыкший не придавать значения нервным выходкам больных, доктор Гаст спокойно ответил:

— Ну, тогда куриное крылышко, немного консоме…

Это меню, видимо, удовлетворило Фандора, потому что он объявил весёлым тоном, так не вязавшимся с его измождённым видом:

— Согласен! Несите побыстрее! И не забудьте, что я хочу не только есть, но и пить!

— Ну как, доктор?

— По-моему, дела обстоят как нельзя лучше. Наш больной поел с аппетитом и снова заснул. Есть все основания полагать, что он быстро пойдёт на поправку.