Светлана тоже пошла с ними и, стоя за спиной Мариши, неодобрительно проворчала:

– Возни с этим всем сколько, вы бы знали. И плодятся эти мыши, как черти.

И действительно, всюду из окошек выглядывали забавные белые мордочки, глазки-бусинки, мелькали спинки, проворные лапки и тонкие хвостики.

– Сколько же их у тебя? – заинтересовалась Мариша.

– Тридцать пять. И вчера родились еще четверо.

– Обалдеть. И ты их всех знаешь?

– Всех! – гордо сообщил Володя. – Первые – это Буня и Кнопка.

– С них все и начиналось, – подтвердила Светлана. – В клеточке их принесли, маленькой такой. Ну, думаю, хлопот от этих малявок не будет. А оно вон как поперло…

– У Буни и Кнопки родились Фифа, Дельта и Мадлен.

– Все три девочки.

– Потом у них и Кнопки родились еще дети.

– Пришлось для этих мышей купить домик побольше, – добавила Светлана, причем неодобрения в ее голосе прибавилось.

– Затем еще малыши родились. В домике им тоже тесно стало.

– Тогда и купили эту хоромину! Думала, уж там-то расселятся, но нет, теперь и тут им места мало.

И Светлана воззрилась на мышей с такой нескрываемой неприязнью, что Марише стало ясно, если что Светлану и не устраивает в ее работе, так это именно уход за мышами. Она смотрела на них чуть ли не с ненавистью и бормотала, что у них на селе такую пакость никогда бы не придумали в дом тащить, а травили и гоняли бы кошками.

– А в городе все словно безумные. Люди несутся, машины несутся, а в домах всякая хрень творится.

Находиться рядом с перенаселенным мышиным городком было для простой души домработницы просто невыносимо.

– Убирать еще за ними. Тьфу! Пакость! И как тебя, Володя, только потянуло на такую мерзость? Коли охота живность иметь, разводил бы уж тогда кроликов. От них хоть польза какая-то есть.

– И от мышей тоже польза.

– И какая?

Володя потупился и застенчиво прошептал:

– Они меня радуют.

– Ну-ну… Игрушек полна комната, ими радуйся, а ему гадость подавай.

– Зачем вы так? – заступилась Мариша за позицию мальчика. – Мышки, они живые. Бегают, резвятся.

– А убирать-то за ними сколько! Эх, моя бы воля, выкинула бы я всех этих мышей на помойку.

– Не смей так говорить! – вскочил на ноги Володя. – Не смей!

– О! Распрыгался! Пол не проломи!

– Я маме на тебя пожалуюсь!

– Маме, да?.. Ну-ну.

Светлана поджала губы и замолчала. Вид у нее был до того загадочный, что Мариша невольно снова подумала, эта женщина что-то знает такое, о чем предпочитает молчать.