На губах заиграли улыбки. Такую не стыдно привезти во Францию. Настоящее королевское имя! А что моложе, так это даже лучше – почти ровесники они с будущим женихом.
Так решилась ее судьба. Потом они поехали в Нормандию. Бабка, помнится, осталась в Фонтевро и больше уже не показывалась оттуда. Несколько дней спустя будущую супружескую пару познакомили наконец друг с другом, а потом состоялось венчание. О, сколько надежд вселяли в сердца людей этот брачный союз и связанный с этим мирный договор между двумя державами, между непримиримыми врагами. Ведь отныне с войнами, тешили себя люди, покончено будет навсегда…
Но оказалось, то были лишь слова да подписи…
Ей очень понравился супруг. Оба страстно полюбили друг друга, и в 1205 году Бланка родила девочку, которая, однако, не прожила и года. Супруги долго оставались безутешными, но пару лет спустя родилась вторая девочка. Увы, не прошло и нескольких месяцев, как она тоже умерла. По двору поползли слухи о проклятии. Дошло до народа. Он молчал. Жалел, сочувствовал – кто знает? Но молчал, переживая, видимо, с молодой принцессой ее горе.
Потом, опять-таки спустя два года, родился сын Филипп. Она хорошо помнит, как радовались они тогда с Людовиком, особенно в день бракосочетания мальчика с юной графиней Агнес. Но через год после свадьбы смерть забрала к себе и третьего их ребенка. Ему было тогда почти девять…
Он родился в 1209 году. Что происходило тогда? Чем еще запомнился этот год? Бланка стала вспоминать. Ах да, незадолго до этого где-то на юге убили легата Кастельно, и Папа, сыпля проклятиями, словно громовержец, обрушил на еретиков армию крестоносцев во главе с Симоном де Монфором, доверенным человеком в деле защиты интересов короны.
Филиппу Августу не до этого, он занят борьбой с Плантагенетом, хотя ему и советуют обратить внимание на Юг. Если бы не Кастельно, вероятно, там до сих пор не утихали бы дебаты. Но легат был сторонником решительных мер. «Только огнем и мечом возможно истребить эту заразу!» – убеждал он свое окружение – папских посланцев. За что и поплатился жизнью. Чем окончилась кампания – всем известно.
Безье, Каркассон, что-то еще… Массовая резня, костры, виселицы… Десятки тысяч убитых! Все то, что угодно Святому престолу, наместнику Бога на земле. Цветущая, плодородная, культурная Окситания, страна трубадуров, рыцарей и их прекрасных дам, превратилась в груду развалин, и заполыхали повсюду сотни пожарищ, окутывая Лангедок трупным запахом…
Год 1213-й. Она родила близнецов, которые умерли в этот же день и в один час. Смерть подбиралась уже и к ней, никто не гарантировал ей жизнь. Слишком много крови ушло из нее. Побежали за священником. Тот уже принялся читать отходную. Людовик стоял на коленях, рядом с ним сын Филипп. Оба плакали, прощаясь с нею. И она уже прощалась – с ними, с жизнью, со всем… Как не хотелось умирать! Ведь ей совсем недавно исполнилось только двадцать четыре года… Но тут вдруг подвели к ней какую-то женщину. Старая, седая, вся в морщинах, на фурию похожа. Подумала тогда Бланка: «Уж не из ада ли это посланница за мной явилась?» А та тем временем быстро отдавала распоряжения. Все вышли, осталась лишь она, умирающая, и еще две или три женщины. И тут эта старуха приступила к врачеванию. Что она делала – лишь Богу известно, только Бланке вдруг стало так больно, что сознание вмиг покинуло ее. И подумалось всем, что это конец… Но на другой день Бланка открыла глаза. Еще болело где-то внутри, тянуло, жгло, но теперь ей стало лучше, она чувствовала это. Она даже произнесла несколько слов, хотя еще вчера не было сил даже рта раскрыть.
– Разве я еще не умерла? – спросила она тогда у этой женщины, которая поила ее каким-то питьем.
– Теперь тебе это уже не грозит, милая, – ответила ей старуха. |