– Ты собираешься учить меня моему делу, юнец?

– Нет, отец, но, со всем уважением к вам, я не собираюсь принимать в этом участие. Если мне когда‑либо придется иметь сыновей…

– Здесь нет никаких «если»! Ты должен иметь сыновей!

Голос старика звучал так уверенно, что Эллерт тяжело вздохнул и покачал головой. Отец просто не слышит его. О да, он слышит слова, но не вслушивается, потому что Эллерт не соглашается с кредо лорда Элхалина: первейшая обязанность сына знатного рода – зачинать и воспитывать сыновей, обладающих сказочным даром Хастура и Кассильды, лараном  великих Доменов.

– Отец, умоляю тебя выслушать меня. – Теперь Эллерт не сердился и не спорил, но лишь отчаянно хотел, чтобы его поняли. – Говорю тебе: от этой генетической программы, превращающей женщин в простые орудия для выведения монстров разума без признаков человечности, нельзя ждать ничего, кроме зла. Я не могу пойти против своей совести, не могу заниматься этим.

Отец оскалил зубы в хищной улыбке:

– Выходит, ты любитель мальчиков?

– Нет, – ответил Эллерт. – Но я не познал женщины. Если я проклят злым даром…

– Замолчи! Ты поносишь наших великих предков и самого Властелина Света, одарившего их лараном !

Юноша снова рассердился:

– Это вы богохульствуете, сир, если считаете, будто богов можно склонять к выполнению человеческих планов.

– Ты, дерзкий… – Отец резко выпрямился, но затем с неимоверным усилием совладал с душившей его яростью – Сын мой, ты молод и связан монашескими предрассудками. Вернись в свой дом, и тогда ты поймешь, что к чему. То, что я прошу от тебя, – справедливо и необходимо для процветания рода Хастуров. Нет, – он жестом принудил Эллерта к молчанию, – ты еще невежествен в этих вопросах, и твое образование должно продолжиться. Мужчина‑девственник… – несмотря ни на что, лорд Элхалин не смог скрыть презрения в голосе, – такой мужчина не способен судить здраво.

– Поверьте мне, я не безразличен к женским чарам, – пробормотал Эллерт. – Но я не желаю передавать по наследству мое проклятие. Не желаю и не буду.

– Этот вопрос не обсуждается, – угрожающе произнес дом  Стефан. – Ты обязан повиноваться мне, Эллерт. Будет настоящим позором, если моему сыну придется зачать своих сыновей одурманенным, словно упрямой девице, но есть средства, которые вынудят тебя к этому, если не оставишь нам другого выбора.

«Святой Носитель Вериг, укрепи меня! Как мне удержаться и не убить его прямо здесь!»

– Сейчас не время спорить, сын мой, – уже тише продолжал лорд Элхалин. – Ты должен убедиться в том, что твои предрассудки беспочвенны. Я прошу тебя, оденься как подобает мужчине из рода Хастуров. Подготовься к поездке. Ты так нужен нам, дорогой сын… и знаешь ли ты, как мне не хватало тебя?

Неподдельная любовь, прозвучавшая в его голосе, пронзила болью сердце Эллерта. Тысячи детских воспоминаний замелькали перед взором, затуманивая прошлое и будущее. Да, он был пешкой в отцовской игре, но вместе с тем лорд Элхалин искренне любил своих сыновей и действительно опасался за здоровье и рассудок Эллерта, иначе никогда бы не послал его в монастырь христофоро – последнее место, которое он мог бы считать пристанищем, достойным своего сына. «Я даже не могу ненавидеть его… – подумал Эллерт. – Насколько было бы проще, если бы я мог!»

– Я поеду, отец, – сказал он вслух. – Поверь мне, я не хотел прогневить тебя.

– И я не хотел сердить тебя, мой мальчик.