«Во имя преисподен Зандру, как они прекрасны! Прекрасны и неестественны, словно демоны в женском обличье!»

– Поверишь ли ты, кузен, что они были выношены в чреве кралмаков? Они – плод моего семени и искусства лерони . Будь они людьми, какой‑нибудь педант мог бы даже назвать их моими дочерями. Разумеется, это лишь добавляет… пикантности. – Дом  Мариус хихикнул и указал на двойняшек. – Блондинки Лелла и Релла, а брюнетки Риа и Тиа. Они не утомят вас разговорами, хотя умеют говорить и петь. Я также научил их танцевать, играть на рриле, подавать еду и питье, но, конечно же, их основные таланты заключаются в том, чтобы доставлять удовольствие своему повелителю. Они находятся под заклятьем матрикса, чтобы привлекать и очаровывать… Вижу, кузен, что ты уже не можешь отвести от них глаз, – дом  Мариус издал смешок, – как и твой сын.

Эллерт вздрогнул и сердито отвернулся от нечеловечески прекрасных, возбуждающих похоть существ.

– Кузен, я отнюдь не жаден, – льстиво продолжал толстяк. – Вы можете насладиться ими сегодняшней ночью. А тебе, юный Эллерт, если ты действительно шесть лет провел затворником в Неварсине, весьма понадобятся их услуги. Я пришлю тебе Леллу, она моя любимица. Ты не поверишь, на что способны ришья – даже самый твердокаменный монах не устоит перед их ласками.

Он пустился в подробные объяснения. Эллерт отвернулся; его лицо пылало.

– Прошу тебя, родственник, не лишай себя услуг фаворитки, – пробормотал он, безуспешно пытаясь скрыть закипающий гнев.

– Вот как? – Заплывшие жиром глазки дома  Мариуса плотоядно сверкнули. – В самом деле? После стольких лет в монастыре ты предпочитаешь мальчиков? Сам я редко развлекаюсь с мальчиками, но на всякий случай держу несколько штук: некоторым гостям нравится разнообразие. Может быть, послать к тебе Луоя? Он замечательно красивый мальчик. Кстати, все они выведены таким образом, что почти не реагируют на боль, поэтому ты сможешь пользоваться им по своему усмотрению.

– Девушки нас вполне удовлетворят, – быстро сказал дом  Стефан, заметивший, что Эллерт готов взорваться. – Благодарю тебя за высокое искусство твоей лерони .

Когда они расположились в отведенных им комнатах, дом  Стефан с яростью набросился на сына:

– Я не позволю тебе опозорить нас отказом от этой любезности! Я не хочу, чтобы в Сиртисе сплетничали о том, что мой сын – не мужчина!

– Он похож на большую жирную жабу! Отец, разве то, что мысль о подобных мерзостях наполняет меня отвращением, делает меня бабой? Мне хотелось швырнуть ему эти грязные подарки прямо в его ухмыляющуюся физиономию!

– Ты начинаешь утомлять меня своими монашескими принципами, Эллерт. Лерони  совершили одно из лучших своих деяний, когда вывели ришья, и твоя будущая жена не поблагодарит тебя, если ты откажешься иметь хотя бы одну из них при дворе. Неужели ты настолько невежествен, что не знаешь: когда ты делишь ложе с беременной женщиной, у нее может случиться выкидыш? Это часть цены, которую мы платим за ларан , с такими трудами передаваемый по наследству. Наши женщины хрупки, поэтому нам приходится избавлять их от супружеских обязанностей практически на весь срок беременности. Если же ты обратишь свое внимание на ришью, то жена не будет ревновать так, как если бы ты одарил своей благосклонностью настоящую девушку, которая может занять место в твоем сердце.