Взяв отца на руки, он опустил старика в протянутые руки слуг, затем сам спрыгнул на землю. Откуда‑то послышался знакомый голос, ненавистный еще с детских лет.

– Что с ним случилось, Эллерт? – спросил Дамон‑Рафаэль. – Вас атаковали в воздухе?

Эллерт сухо описал происшествие, не вдаваясь в подробности. Брат кивнул:

– Это единственный способ бороться с подобным оружием. Значит, враги использовали ястребов? Раньше они один‑два раза посылали их на нас, но сумели лишь сжечь фруктовый сад; помнится, в том году был неурожай.

– Во имя всех богов, брат, кто эти люди из Риденоу? Могут ли они происходить от Хастура и Кассильды, если посылают на нас такие творения ларана ?

– Жалкие выскочки! – пренебрежительно ответил Дамон‑Рафаэль. – Поначалу они разбойничали в Драйтауне, а потом перебрались в Серраис и заставили старые семьи города отдавать им в жены своих женщин. Некоторые старые семьи в Серраисе обладали сильным лараном , и теперь ты можешь видеть результат. Риденоу наглеют год от года. Сейчас они поговаривают о перемирии, и думаю, нам следует заключить с ними мирный договор. Эта борьба не может длиться вечно. Но их условия бескомпромиссны: они хотят безраздельно владеть Доменом Серраиса и заявляют, что с их лараном  имеют право на это. Но сейчас не время говорить о войне и политике, брат. Что с отцом? Кажется, он ранен не слишком опасно? Все равно, нужно немедленно позвать целительницу. Пойдем!

Дома Стефана уложили на широкую скамью в приемном покое. Целительница уже стояла на коленях рядом с ним, нанося мазь на обожженные пальцы и забинтовывая их мягкой тканью. Другая женщина поднесла к губам старого лорда кубок с вином. Он протянул руку к своим сыновьям, поспешившим на зов. Дамон‑Рафаэль преклонил колени у изголовья. Эллерту казалось, будто он смотрит в размытое зеркало. Дамон‑Рафаэль, родившийся на семь лет раньше его, был немного выше, немного тяжелее, светловолосым, как и он, и сероглазым, как все Хастуры из Элхалина. На его лице уже лежала печать прошедших лет.

– Хвала богам, что мы целы, – сказал дом  Стефан. – За это тебе следует поблагодарить своего брата, Дамон. Это он спас нас.

– Я всегда рад видеть его в родных стенах. – Дамон‑Рафаэль повернулся и по‑родственному обнял брата. – Добро пожаловать, Эллерт. Надеюсь, ты вернулся к нам здоровым и избавившимся от болезненных фантазий, свойственных тебе в детстве.

– Ты ранен? – спросил дом  Стефан, с тревогой глядя на Эллерта. – Тебе было больно, я видел.

Эллерт вытянул руки перед собой и посмотрел на них. Огонь не коснулся его физически, но мысленное прикосновение к взорвавшемуся устройству отдалось в теле, возбудив болезненную пульсацию. Красные пятна ожогов покрывали ладони до запястья, но боль, хотя и жгучая, казалась лишь отголоском недавнего кошмара. Он сфокусировал на ней сознание. Боль уменьшилась, и багровые отметины начали бледнеть.

– Позволь мне помочь тебе, брат, – попросил Дамон‑Рафаэль. Взяв пальцы Эллерта, он сосредоточился. Под его прикосновением следы ожогов совершенно исчезли, кожа приобрела нормальный оттенок. Лорд Элхалин улыбнулся.

– Я доволен, – сказал он. – Мой младший сын вернулся домой настоящим воином, и теперь старший и младший стоят вместе, как подобает братьям. Сегодня Эллерт действовал молодцом, и я благословляю…

– Отец! – Эллерт бросился вперед, когда голос дома  Стефана внезапно пресекся на высокой ноте, а затем перешел в хрип. Старик задыхался. Его лицо потемнело и искривилось от судорог. Потом он обмяк, соскользнул на пол и замер.

– О, отец! – прошептал Дамон‑Рафаэль.