– Это важно? – спросил, не совсем понимая до конца, что она хочет мне сказать.

Не одет? Что это? Зачем? А, вспомнил. Одежда. Люди ведь должны облачать свои тела в ткань и кожу, пряча наготу от посторонних. Зачем? Слабые людские вместилища не переносят непогоды, замерзают, намокают, отчего заболевают и умирают. А еще вроде так положено. Не помню точно почему.

Она кивнула, но в ее глазах мелькнуло что-то, заставившее меня усомниться в искренности ее желания, чтобы я оделся. Верно, люди любят лгать. Иногда даже самим себе. Но мне не столь важны ее слова, главное, чтобы она смотрела, и тогда я узнаю правдивый ответ.

 – Ваше величество, – послышался рядом мужской голос.

Мне совершенно не хотелось никого больше видеть, но я всё-таки нехотя поднял голову. Рядом стоял мужчина.

 – Кто ты? – хрипло спросил я, сжимая ее чуть сильнее.

 – Прошу простить меня, ваше величество, – мужчина поклонился. Он явно был взволнован. – Мое имя Вилберт Маклэйн. Я...

Что-то черное, вязкое, горящее яростью, вскинулось во мне. Я не дослушал его. Моя сила взметнулась, окутала его коконом и пришпилила к стене.

Она вскрикнула и забилась в моих руках. Я перевел на нее взгляд.

 – Что?

 – Он мой отец! – вскрикнула она, а ее глаза наполнились прозрачной влагой. Я видел ее страх. – Прошу, – выдохнула она умоляюще.

По телу прокатилась дрожь. Я не хотел ее пугать и делать больно. Мне хотелось видеть в этих глазах совсем другие эмоции.

 – Отец, – медленно повторил я. Усилием воли я медленно отпустил мужчину, наблюдая, как тот повалился на пол. К нему тут же подскочил молодой человек, помогая подняться. – А это...

 – Мой брат, ваше величество, – торопливо сказала она, прижимаясь ко мне. Я посмотрел на нее, потеряв интерес к остальным людям. – Я все вам расскажу, обещаю. Только не трогайте их. Они ни в чем не виноваты.

 – Хорошо, – пообещал я, подумав, что меня мало волнует весь остальной мир. Мне хотелось лишь того, чтобы она перестала плакать. – Идем.

Нас окутала моя сила, укрывая от всего мира черной завесой, а в следующий миг мы очутились в комнате, из которой я недавно вышел.

Послышался резкий звук. За нами закрылась дверь.

Мы, наконец, одни.

Я ощущала себя очень странно. Казалось, что во всем мире меня волнует только человек напротив. Я едва не задыхалась, когда он на мгновение отводил взгляд. Прикосновения его обжигали, но от них кружилась голова и все внутри сладко сжималось.

Мне хотелось расплакаться от навалившегося счастья. Губы горели, а тело вскоре едва не скрутило от накатившего огромной волной желания.

Невольно я застонала, замечая, как лицо мужа дрогнуло, приобретая еще более хищные черты. Посмотрев на мои губы, он, недолго думая, поцеловал меня, отчего я задрожала, будто меня била самая настоящая лихорадка.

Вжимаясь в него, я все больше теряла голову, совершенно не понимая, что происходит. Все в мире казалось таким неважным и незначительным по сравнению с обнимающим и целующим меня человеком.

Его рука попыталась зарыться в мои волосы, но произошла какая-то заминка. Я толком не понимала, что он делает. Послышался тихий стук. Затем я ощутила, как сильные пальцы проникают в мою прическу, сжимают локоны и тянут, заставляя откинуть голову.

Я подчинилась с радостью, чувствуя: если бы меня не держали, я давно бы упала на пол, не в силах стоять на ногах самостоятельно.

Моей шеи коснулись губы, и меня тут же выгнуло от накатившего наслаждения. Вцепившись в его плечи сильнее, тяжело задышала, стараясь хотя бы немного подавить дрожь во всем теле.

Вдруг как-то внезапно одежда на мне стала очень неудобной. Дышать из-за корсета становилось все труднее.