Итак, отец Кристины перманентно отсутствовал, находясь в походах то в Ливонии, то в Польше, то в Пруссии, то в Германии, а в 1632 году, когда Кристине было всего шесть лет, погиб в сражении под Лютценом. В короткие промежутки времени между баталиями он уделял дочери некоторое внимание. Видеть отца ей пришлось всего несколько раз в жизни. Трёхлетней девочке запомнился эпизод с проводами отца в германский поход летом 1630 года. Отец выступал перед риксдагом и говорил о том, что Бог до сих пор был милостив к нему и хранил его во всех сражениях, но он может из этого похода не вернуться. Принцесса стояла рядом с ним и готовилась сказать отцу на прощание несколько заготовленных дома фраз. Но Густав II Адольф всё время был занят и внимания на неё не обращал. Тогда она подошла к нему и дёрнула за сюртук. «Когда он увидел меня, — вспоминала потом королева Кристина, — то взял на руки, и слёзы потекли по его щекам — так рассказывали мне те, кто находился рядом». Густав II Адольф поднял дочь высоко над головой, показал её депутатам и военным и провозгласил её своей наследницей.

Принцесса три дня плакала неутешными слезами. Больше отца она не увидит.

Сохранилось её письмо шведскому королю в Германию то ли от 1631-го, то ли от 1632 года, написанное неуверенной детской рукой явно под диктовку учителя, матери или тёти Катарины. Письмо построено по всем правилам эпистолярного жанра того времени и было предназначено для того, чтобы показать отцу, каких успехов добилась его малолетняя дочь:

«Всемилостивейший, дорогой господин Отец,

Имея счастие быть Вашего Королевского Величества дочерью, посылаю В. К. В. мой скромный портрет. Прошу В. К. В. не забывать меня и осчастливить своим скорым приездом или послать мне что-нибудь красивое. Обещаю быть скромной, прилежно учиться и молиться. Слава Богу, я здорова. Пусть Господь Бог даст нам добрую весть от Вашего Величества. Остаюсь навечно Вашего Королевского Величества послушная Дочь Кристина, П. Ш.».

Одетую мальчиком дочь король Густав Адольф несколько раз брал с собой на инспекционные смотры воинских частей и удивлялся, что она нисколько не боялась пушечных залпов. Однажды он ей пообещал:

— Так, так… Надо подумать, не взять ли мне тебя как-нибудь в другое место, где тебе понравится?

Историки пишут, что король хотел взять Кристину в один из своих походов. Как бы то ни было, но в детстве и отрочестве принцесса часто мечтала стать во главе армии и вести её на войну с басурманами, например с турками.

После смерти супруга Мария Элеонора буквально находилась на грани умопомешательства и заниматься малолетней дочерью была просто не в состоянии. Достаточно лишь упомянуть, что она, поставив в июле 1633 года гроб с телом супруга в замке Нючёпинга в своей спальне, до июля 1634 года не хотела отдавать его для захоронения. Поскольку в её желании ей было отказано, вдовствующая королева «утешилась» тем, что приказала поместить его сердце в сосуд и повесить над своей кроватью. Всё это время она запиралась в спальне, непрерывно рыдала и заставляла дочь делить с ней её печаль и страдания. И вот только тут Мария Элеонора неожиданно воспылала любовью к дочери и стала бурно проявлять своё чувство. Это страшно пугало девочку, она тоже начинала плакать и просить мать выпустить её из комнаты. Кристина вспоминала: «По смерти отца моя мать выразила свою любовь и скорбь таким несоразмерным образом, что её нужно было скорее простить, чем оправдать. На меня, которую она до сих пор не могла терпеть, ибо я была безобразна и родилась девочкой, она вдруг обрушила целый шквал нежности — нежности одновременно эгоистичной и неразумной».