Между тем Кристина дала понять, что скоро всё-таки приедет в Нючёпинг к матери, чтобы обсудить с пфальцской роднёй создавшееся положение. Юхан Казимир, сославшись на старческую немощь, от приезда в Нючёпинг отказался. Карл Густав, однако, приехал и от вдовствующей королевы Марии Элеоноры неожиданно узнал, что Кристина планирует женить его на какой-нибудь немецкой принцессе. Стало ясно, что королева, форсируя свой план отречения, решила устранить главное препятствие на этом пути — призрак двоевластия. Если наследник женится, то путь к отречению будет значительно упрощён.

Но женитьба на каких бы то ни было принцессах в планы наследника не входила. С сыном был согласен и Юхан Казимир, который, забыв про свою немощь, тоже стал собираться в Нючёпинг, но, получив от Кристины выражение соболезнования в ответ на первую весть о его недомогании, остановился. Без приглашения появляться в Нючёпинге ему было неудобно.

Двадцать третьего июня в Нючёпинге Кристина сообщила Карлу Густаву и Адольфу Юхану, что она твёрдо и безотлагательно решила сложить с себя корону и передать её Карлу Густаву. Она хотела, чтобы Карл Густав приехал в Стокгольм и поддержал её на заседании Государственного совета, где она собиралась объявить о своём решении и где непременно возникнет вопрос о её замужестве. Она также надеялась, что помолвка Карла Густава с какой-нибудь принцессой могла бы рассматриваться как важный аргумент в её пользу.

Но пфальцсцы — и отец, и сыновья, и их зять граф Магнус Делагарди — продолжали гнуть свою линию и снова выразили несогласие с этим решением. К ним также присоединился Ю. Маттиэ, и Кристина была вынуждена признать, что их завидное упорство поставило исполнение задуманного плана под угрозу. Ей с трудом удалось удержать наследника в Стокгольме до конца месяца, а потом он опять уехал на Эланд. После этого королева решила идти ва-банк и «обрабатывать» господ министров без содействия пфальцского семейства. Она наметила отречение на осень 1651 года, известила об этом Государственный совет и созвала постоянно действующий орган парламента — комиссию риксдага.

На заседании Госсовета в августе 1651 года королева привела три мотива своего решения: а) несомненная польза от её ухода с трона королевству и его подданным, б) необходимость внести окончательную ясность в статус наследника и в) желание уйти на покой. Она достаточно долго размышляла над этим своим решением, оно является непоколебимым, и от правительства ей не нужны никакие советы или рекомендации — она требует от него только согласия.

Первым пришёл в себя канцлер. Верный себе, он заявил, что такое серьёзное дело требует размышления и не может решаться в спешке. Кристина возразила, что поскольку вопрос о наследнике уже решён, то причин для того, чтобы откладывать дело в долгий ящик, она не видит.

И покинула заседание.

В Госсовете воцарилось тягостное молчание.

Вся шведская аристократия была в полном недоумении и растерянности. В лице королевы они имели единственного защитника от угрожавшей им редукции. Да, в вопросе о престолонаследии она использовала против них другие сословия, но потом всё-таки снова стала на их сторону. О тайных планах Кристины поменять веру и уехать из страны, естественно, никто пока не имел и понятия, а потому в расчёт их не брали. Им не могло и присниться, чтобы дочь великого Густава II Адольфа, положившего жизнь на борьбу с католической Контрреформацией, задумала перейти в веру заклятых врагов. Посоветовавшись между собой, господа советники решили обратиться к Кристине с письмом. Аксель Оксеншерна взялся сформулировать текст, и 12 (23) августа оно было подписано тринадцатью членами правительства.

Аргументы Госсовета сводились к следующему: а) королева сама перед Богом и людьми дала торжественное обещание управлять страной, и нарушать это обещание неразумно, поскольку это чревато непредсказуемыми последствиями для согласия в стране; б) никто не подвергает сомнению высокие качества Карла Густава, но королева любит страну и своих подданных, она вооружена светлым разумом, опытом и авторитетом и счастье сопутствует ей во внешних и внутренних делах; в) королева желает отдохнуть и уйти на покой, но разве совместимо такое эгоистическое желание с её долгом? Человек рождён для трудов и забот, в особенности это касается правителей, обязанных находить в этих заботах и трудах удовольствие, и уходить от них в тишину и праздность противоречит самой природе королей.