Справа от нее солнечные лучи просвечивали сквозь цветное стеклянное окно и отражались на мраморном полу. Окна с другой стороны выходили на Центральный парк и на открытое пространство, залитое лучами закатного солнца.

В номер, занимающий почти весь восемнадцатый этаж отеля, входили пять спален, пять ванных комнат, две гостиные, столовая, гардеробная и сауна. Кроме того, в нем были выложены три мраморных камина, имелись терраса и винный погреб, одна бутылка вина из которого стоила не менее двух тысяч долларов. Обслуживание включало в себя услуги секретаря и дворецкого, а также служащих отеля.

Сколько Феба ни пыталась убедить Леандро, что ей будет вполне достаточно номера с гостиной и ванной комнатой, он ничего не желал слушать.

Впрочем, это было далеко не самое удручающее. Больше всего Фебу беспокоило то, что все ее усилия по части переговоров, похоже, пошли насмарку.

Она вышла из кабинета Леандро с полным ощущением того, что проиграла. И Феба чувствовала, что это был лишь первый раунд игры в кошки-мышки, затеянной Леандро, в котором ей все-таки удалось нанести несколько ответных ударов, не позволив ему выиграть.

По крайней мере, Фебе хотелось быть в этом уверенной, ведь в присутствии Леандро она всегда теряла над собой контроль, и прошедшие годы, к сожалению, этого не изменили. А он, как был, так и остался хладнокровным и уверенным в себе мужчиной. Наверное, поэтому ему так легко удалось вывести ее из себя. Самое унизительное заключалось в том, что он не делал ничего особенного, — ему достаточно было постоянно напоминать ей об их прошлом, и она тут же вспыхивала, забывая о той миссии, которая была на нее возложена. Более того, Феба поступила так сознательно. Даже замечание Леандро не изменило положение дел. Она уже готовилась выбежать из кабинета, когда он нанес ей последний, самый сокрушительный удар по ее самолюбию.

Его слова по-прежнему продолжали звучать в ее голове: «Только ты можешь убедить меня в том, что я должен передумать».

После этого Феба отчетливо осознала, что переговоры могут быть не просто трудными, а почти невозможными, так как Леандро почему-то упорно не желал забывать о том, что когда-то их связывало. Он даже как будто желал, чтобы события, произошедшие в прошлом, развивались по другому сценарию. Тогда, будучи его тайной любовницей, она не имела даже права голоса. Фактически и сейчас все шло к чему-то подобному, и это несмотря на то, что теперь Феба являлась официальным представителем королевства.

И его приглашение поужинать с ним сегодня вечером ничем не отличалось от ультиматума. Феба легко могла читать между строк и понимала, что будет, если она не согласится. Во всяком случае, о положительном результате переговоров можно было даже не мечтать.

Утром к ней в номер постучал Эрнесто. Он принес ей платья и посоветовал не отступать от своей линии поведения. Впрочем, этот совет, пожалуй, был единственным, которому она могла сейчас внять.

Возразила Феба только тогда, когда Эрнесто предложил ей надеть платье, которое выбрал для нее Леандро.

— Эрнесто, извините, но я больше не хочу давать Леандро повода для замечаний. Он мне их уже достаточно сделал. А если я надену это платье — любое из этих платьев, — я обязательно дам ему еще один такой повод. Он ведь не удержится и намекнет на то, что я прибегаю к женским хитростям, чтобы добиться того, чего мне не удалось бы достичь другим способом.

— Зная Леандро лучше, чем он сам, я все-таки советую вам остановить свой выбор на одном из этих платьев. Уверен, это заставит его смягчиться.

— Я бы тоже этого хотела, но только в том, что касается цели моего приезда сюда. Боюсь, он может и передумать, увидев меня в наряде Мата Хари, если все же решил рассмотреть предложение, которое ему готовы сделать. Тогда вполне возможно, что мои женские хитрости его только оскорбят, да и мне они не помогут.