Хочется совершенства. В смысле, чтоб без тела. Ему ни за какие коврижки не стать совершенным. Значит, пошло вон. Мы как-нибудь сами, без твоих закидонов.

Я иногда думаю, какое же это счастье – тело, постоянно требующее заботы. Потому что не в силах вообразить ничего более страшного, чем жизнь «чистой» личности. Встреча с самим собой в темном переулке, нож блестит во мраке, и нет тела, способного отвлечь, прикрыть, избавить от необходимости сделать шаг и взглянуть в глаза тому, кому не соврешь, даже если очень захочешь.

Кажется, что без тела мы совершенны.

Не обольщайтесь.

Держаться до последнего

Ник не понимал. Он топтался на пороге, с его сапог натекла целая лужа. Пройти в кабинет Ник боялся: там бушевала Регина. Металась от дверей к окну, от окна – к столу; тыкала пальцем в темную, онемевшую рамку. Что-то спрашивала, путаясь в словах, чего-то требовала… Наконец молодой человек догадался, не раздеваясь, сесть за стол и включить повтор: сеанс связи записывался.

– Говорит Фридрих Ромм, советник командующего…

Глядя на заснеженный парк, Регина ждала. Выстрелы она услышала не ушами – затылком.

– Не ври мне, Ник.

– Я еще ничего не сказал…

– Вот и не ври. Ты обещал.

Это была правда. Два года назад Регина поклялась Нику, что никогда без его разрешения не прочтет самую маленькую, вот такусенькую – с ноготок! – мысль Николаса Зоммерфельда. В ответ Ник дал обещание никогда не врать Регине. Смеясь, он дразнил девушку: «мой детектор лжи». И говорил, что умрет, а не возьмет ее с собой на дипломатический прием.

Правдивый дипломат – профессионально непригоден.

– Да, Ри. Он застрелился.

– А жена? Что он сделал с женой?

Ник молчал.

Регина знала: врать не станет, но и не ответит. Хоть клещами за язык тяни.

– Почему? Почему, Ник?

– Утром связисты распространили шифровку. От советника командующего войсками Непайского военного округа, генерал-майора Шнитке. Там сказано: «Держаться до последнего. В плен живыми не сдаваться…»

– Почему…

– По кочану! – Ник внезапно разозлился. – Их здесь нет, Ри! Нет, и всё!

– Кого – нет?

– Никого!

Он сошел с ума, ясно поняла Регина. Как консул. Мамочки, что же делать…

– Ромма, Ронфельда, Штаубе, твоего отца… Нет, и кончено. Вот ты есть. Туристка-экстремалка. Я есть. Студент-международник на практике. Консул, секретарь, пресс-атташе. Два визовых офицера… А военных нет! Ни одного. Миф, ложь; вражеская пропаганда. Если кто-нибудь из наших военспецов попадет в плен к каутлям – а значит, к помпилианцам! – и его расколют на признание…

Пальцы Ника пробежались по сенсорам, стирая запись. И еще раз, приказывая уничтожить резервные копии и очистить буфер. Советник Ромм, его жена, воспаление легких, нервный тик, «я исполню свой долг» – миф, ложь, пропаганда! – всё кануло в небытие.

– Это международный скандал, Ри!

– Так ведь все знают…

– Знают. Но не имеют доказательств. И закрывают глаза. Думаешь, зачем наши военспецы едут сюда с женами? Во-первых, деньги. Семье выплачивают двойное жалованье – каждому члену семьи. Плюс премиальные, «секретка», плюс «горячая надбавка»… Большие деньги, Ри. Есть смысл рискнуть. Во-вторых же, и это главное, присутствие жены – отличная маскировка.