Если бы только вместо Карла королем был Генрих! Он хотел устранить гугенотов не меньше, чем Гиз; она могла доверять Генриху. Но Карлу? «Убей всех гугенотов!» — крикнул он, но то был момент безумия. Что будет, когда оно пройдет? Она боялась того, что он мог сделать. Катрин послала за графом де Ретцем.

Ретц попросил короля отпустить приближенных, чтобы поговорить с ним наедине.

— Как медленно идет время, — сказал Карл, когда они остались одни. — Ждать тяжело. Боюсь, граф, они начнут раньше нас. Что тогда? Что тогда?

— Ваше Величество, мы контролируем все. Нам нечего бояться.

Но он подумал: разве что короля.

— Иногда мне кажется, что я должен пойти к адмиралу, граф.

— Нет, Ваше Величество, — в ужасе крикнул Ретц. — Это погубит все наши планы.

— Но если существует заговор против нас, граф, то он направлен против Гизов. Именно их обвиняют в убийстве адмирала.

— Это не так, Ваше Величество. Также обвиняют вашу мать и герцога Анжуйского. И не без оснований, потому что, Ваше Величество, ваши мать и брат знали, что необходимо убить адмирала, чтобы защитить вас. Это не все. Считают, что вы тоже вовлечены в заговор. Поэтому вас собираются… устранить. Никакие ваши слова не убедят адмирала и его друзей в том, что вы непричастны к покушению. Не существует иного выхода, кроме запланированного нами.

— Когда течет кровь, — сказал король, — я потом всегда чувствую себя виноватым. Люди будут говорить, что французский король Карл Девятый пролил кровь невинных гугенотов, прибывших на свадьбу его сестры. Они будут говорить это… помнить это… всегда. Они обвинят меня… короля!

Ретц встревожился. Он знал характер короля не хуже, чем его мать. Полное возвращение к психическому здоровью будет губительным для заговорщиков.

— Ваше Величество, — сказал граф, — я прошу вас вспомнить, что они собираются сделать с вами. Что качается обвинений, то все будут знать, что случившееся — результат вражды между домом Гизов и Шатильоном. Генрих де Гиз не простил Колиньи убийство отца. Вы останетесь в стороне. Вы ни в чем не виновны. За всем стоит Генрих де Гиз. Ответственность возложат на него; вы будете в безопасности.

— Я буду в безопасности, — сказал король и заплакал.

— Что тебя мучает, Карл?

— Ничего, Мари. Я запру тебя сейчас. Ты не сможешь выйти. Кто бы ни подошел к двери… не отвечай.

— Что случилось? Почему у тебя такой странный вид?

— Ничего… ничего, Мари. Но ты должна оставаться здесь. Обещай мне это.

Засмеявшись, как безумный, он крикнул:

— У тебя не будет выбора. Я запру тебя. Ты — моя пленница, Мари.

— Карл, в чем дело? Скажи мне.

— Все в порядке. Все хорошо. Завтра все будет хорошо.

Он нахмурился.

— О, Мари, я забыл. Еще есть Мадлен.

— Что Мадлен?

— Не могу сказать. Я запру тебя сейчас. Ты, дорогая, — моя пленница. Завтра все узнаешь.

Оставшись одна, Мари заплакала. Она была напугана. Она вынашивала ребенка короля; это вызывало у нее одновременно радость и страх.