– Да здравствует король Георг! – кричала толпа в театре. – Да здравствуют принц и принцесса Уэльские!

Король становился все более задумчивым. Его беспокоило, что происходит в кофейных. Якобитские писатели распространяли свои памфлеты, и сторонники Стюартов пили за короля, живущего за проливом.

На балу в Хеймаркете, где присутствовала королевская семья и куда, поскольку это был бал-маскарад, мог прийти каждый, к королю, скрывшему лицо под маской, подошла женщина, молодая и вроде бы не дурнушка. Георг никогда не избегал подобных приключений. Конечно, ему пришлось признаться, что он не говорит по-английски, и женщина беседовала с ним на терпимом французском.

– Как печально для Англии, что среди нас так много немцев, – пожаловалась она.

– Вы их не любите? – спросил король.

– А кто их любит? Они такие грубые. Они не похожи на нас. Я была бы рада увидеть, как их прогонят.

– Думаете, их прогонят?

– Несомненно. Нам не нужен немец Георг, и многие говорят, что он не хочет быть здесь. Почему бы не позволить ему вернуться в Ганновер? От этого никому не было бы вреда.

– Пожалуй, неплохая мысль.

– Давайте выпьем, – предложила женщина, взяла его под руку и повела к буфету, где наполнила два бокала.

– За короля Якова Третьего, который сейчас живет за проливом. – Женщина подняла свой бокал. – Может, он скоро займет свое законное место.

Король смотрел в свой бокал, а женщина продолжала:

– Пейте! Почему вы не пьете? Выпьем за короля Якова!

– От всего сердца выпью за здоровье любого несчастного принца, – сказал король.

После этого ему расхотелось соблазнять кого бы то ни было и он вскоре уехал.

Новые подданные его не любили. Вероятно, они отправят его назад в Ганновер.

«Было бы неплохо, – размышлял он, – закончить свои дни там».

Георг Август наблюдал за фрейлиной жены, а Каролина наблюдала за Георгом Августом. Они были в церкви. Королевские советники считали важным показать, что новая династия твердо настроена поддерживать церковь Англии.

Даже в самые ностальгические минуты король понимал, что было бы глупостью потерять это королевство. Хотя он сам мечтал вернуться в Ганновер, но его долг сохранить три короны – Англии, Шотландии и Ирландии – для своих потомков. Что касалось Георга Августа, то король не хотел о нем даже думать, пусть он отправляется хоть в ад, королю все равно. Но в Ганновере есть маленький Фридрих, который со временем станет принцем Уэльским, а потом королем.

Поэтому Георг ходил в церковь, но длинные проповеди на языке, который он не понимал, были для него тяжким испытанием. Он не умел делать вид, будто слушает их. На большинстве проповедей он спал, а если не мог заснуть, то обсуждал со стоявшими рядом придворными государственные вопросы. Проповеднику приходилось смириться с этим. В данный момент король спал, о чем явственно свидетельствовал его непрекращавшийся храп. Принц, как всегда, был в боевой готовности и мечтательно устремлял взор на очаровательную Мэри Белленден.

Каролина размышляла, разумно ли она поступила, что собрала в своей свите столько красавиц. «Да, – решила она, – это правильный шаг. Лучше держать их под наблюдением. А миссис Клейтон и миссис Говард будут отличными сторожевыми псами. Особенно Генриетта, которой надо подумать о собственном положении».

Старшая из фрейлин Маргарет Медоуз, выпрямив спину, сидела на скамье и косилась на девушек, которые, взяв пример с короля, не обращали внимания на проповедника, специально приглашенного для королевской семьи – прославленного епископа Бернета. Мэри Белленден и Молли Липл все время перешептывались.